Какой смысл вкладывал автор в слова о «соответствующем внушении», можно только догадываться. К примеру, во время летних боёв северо-восточнее, в районе Витебска, командующий 19-й армией генерал-лейтенант Иван Степанович Конев танкистам одной из бегущих частей «внушал» повернуть назад пистолетом, направленным в люк механика-водителя, по сути дела, в лоб танкиста. Мягкость Рокоссовского тоже мгновенно исчезала, когда обстоятельства заставляли был жёстким и непреклонным. Но будем считать, что тогда, 22 июня в районе Новоград-Волынского, где находились армейские артиллерийские склады, всё обошлось по-бухгалтерски интеллигентно — расписками.
Приблизительно к десяти часам утра начальник штаба генерал Маслов[17] наконец дозвонился до Луцка. Связь действовала недолго, всего несколько минут, и снова прервалась. Из штаба армии успели сообщить, что Луцк только что повторно подвергся бомбовому удару немецкой авиации, что связь постоянно рвётся и что положение на фронте, к сожалению, неизвестно. Примерно такие же сведения были получены и из короткого разговора с Киевом.
Ближе к полудню немецкие самолёты появились и над Новоград-Волынским. Около двадцати бомбардировщиков шли на большой высоте. Забухали зенитки. Чёрные облачка взрывов заградительного огня покрыли небо. Бомбардировщики прошли дальше, даже не нарушив строя.
Появление немецких самолётов лишь утвердило Рокоссовского в мысли, что штаб корпуса, повинуясь его, командира, приказам и распоряжениям, действует правильно.
Спустя годы он снова и снова будет прокручивать плёнку своей памяти, внимательно вглядываться в детали того, что она запечатлела, строго переоценивая всё, что успел тогда сделать и чего не успел.
Из воспоминаний: «…Я всё внимание сосредоточил на подготовке войск. Горючее, боеприпасы, обеспечение порядка в самом городе, охрана воинского имущества, остающегося после ухода войск, забота о семьях комсостава — всё нужно было успеть сделать в считаные часы. И вместе с тем я уже думал о боях. За долгие годы службы я хорошо узнал, что такое война, и поэтому меня больше всего беспокоило, как встретит свой первый бой наш необстрелянный солдат».
Особенно беспокоила Рокоссовского управляемость подразделений. Как справятся командиры со своими обязанностями, как проведут марш и как потом вступят в бой? Перед тем как выступить, он отдал приказ: всем командирам иметь на гимнастёрках петлицы и нашивки повседневной формы; бойцам — зелёные полевые петлицы. Чтобы солдаты видели своих командиров и равнялись на них.
В 14 часов «корпус выступил по трём маршрутам в общем направлении Новоград-Волынский, Ровно, Луцк». В качестве боевого авангарда, оторвавшись от основных сил, по автостраде на Самострелы и Ровно сплошной колонной выдвинулась 131-я моторизованная дивизия полковника Калинина. Остальные части двигались в основном пешим ходом и догнали 131-ю дивизию лишь к утру 23 июня в лесах западнее Корца и восточнее Славуты, где танкисты и мотопехота остановились на днёвку. Вечером снялись и продолжили марш.
На следующий день полковник Калинин своими полками закрыл образовавшуюся в обороне Юго-Западного фронта 15-километровую брешь от Рожища до Островца восточнее Луцка. Оборона 131-й мотодивизии тянулась по правому берегу реки Стырь.
В тот же день корпус вступил в бой.
Глава двенадцатая
ПЕРВЫЕ БОИ
Немцы накатывались большой ромбовидной группой. Впереди мотоциклисты, за ними бронемашины и танки…
Когда читаешь книгу «Солдатский долг», те её главы, в которых маршал рассказывает о том, как его 9-й механизированный корпус вступил в первые бои, вдруг ловишь себя на мысли: автор ни словом не жалуется на неудачи приграничного сражения. Ни разу не употребляет слов «катастрофа», «разгром» и даже нейтрального — «поражение».
«Ни огромное превосходство противника в танках, — читаем мы в «Солдатском долге», — ни широкое использование им авиации, которая беспрепятственно бомбила наши боевые порядки, особенно там, где враг наносил удар, не сломили упорство корпуса. Гитлеровцы не смогли разгромить нас. Им удалось лишь потеснить наши войска, да и то ценой огромных потерь.
Сочетая усилия пехоты, артиллерии и незначительного количества танков, комбинируя их действия, мы стремились нанести противнику как можно больший урон. И это нам удавалось на протяжении всех боёв под Луцком и под Новоград-Волынским. За отличия в этих боях все командиры дивизий 9-го мехкорпуса, многие командиры полков и другие командиры и политработники были отмечены правительственными наградами. Получил орден и наш неутомимый начальник штаба. Я был также награждён четвёртым орденом Красного Знамени».
Замечу: из шести орденов Красного Знамени пять Рокоссовский получил за боевые заслуги в период военных действий с 1920 по 1944 год и только один, шестой, — в 1947 году, когда служил в Польше. Офицерам и генералам этот орден очень часто давали и в мирное время — за выслугу. У него — пять боевых. В народе орден Красного Знамени часто называют иначе — Боевого Красного Знамени, что наполняет награду более суровым, глубоким и правильным содержанием. Потому что раньше, во всяком случае до 1945 года, этот боевой орден за выслугу не давали.
Раз уж зашла речь о наградах, стоит рассказать об одной истории, произошедшей северо-восточнее Луцка на КП 9-го мехкорпуса 25 июня, в самый пик боёв, когда корпуса пытались контратаковать противника с целью погасить удар его танковых клиньев и восстановить линию фронта.
Вечером, когда ещё не угас бой и из дивизий поступали то тревожные, то обнадёживающие донесения, на командный пункт 9-го мехкорпуса пришёл командир 19-й танковой дивизии соседнего 22-го механизированного корпуса генерал-майор Семенченко[18]. Вид у него был растерзанный, рука забинтована, на перевязи. В глазах кромешный ужас побитого и загнанного. Оставив за дверью своего офицера связи и бойца с автоматом, которые тоже выглядели не лучше, он начал рассказывать, как дивизия атаковала и что из этого вышло.
22-й механизированный корпус генерал-майора Семёна Михайловича Кондрусева действовал севернее Луцка и правее порядков корпуса Рокоссовского. В бой он вступил 24 июня севернее шоссе Владимир-Волынский — Луцк с рубежа Войница. Бой принял характер встречного танкового сражения. Атаку лёгких танков Т-26 (45 единиц) и бронемашин (12 единиц) возглавил командир 37-го танкового полка 19-й танковой дивизии подполковник Болеслав Геронимович Бибик. Бой длился около трёх часов и постепенно перерос в ожесточённое танковое сражение. Пехота отступила. Противник потерял в этой схватке два тяжёлых и восемь средних танков. Постепенно в сражение втянулись другие подразделения корпуса. Выжившие назвали то место «полем смерти под Войницей». Среди погибших оказались: командир корпуса генерал Кондрусев, командир 38-й танковой дивизии подполковник Самсонов, командир 19-й мотострелковой дивизии подполковник Соколкин (тяжело ранен и скончался в госпитале). Подполковник Бибик попал в плен.
Когда генерал Семенченко вышел к позициям 9-го мехкорпуса, точных данных о потерях корпуса и своей дивизии он не знал. Поле боя осталось за противником. Сам он с горсткой бойцов кое-как выбрался из окружения. Рокоссовскому доложил, что погибли все.
Рокоссовский в эти дни постоянно был на командном пункте, время от времени отлучался на передовую, чтобы лично убедиться в правдивости донесений и понять, что происходит в войсках и по ту сторону фронта. Допрашивал пленных. Наблюдал и бегущих, в том числе из соседних корпусов. В черновиках воспоминаний есть яркий фрагмент, когда маршал рассказывает об увиденном в один из первых дней войны: «Прихватив с собой батарею 85-мм пушек, предназначавшуюся для противотанковой обороны, двинулись вперёд к месту предполагаемого КП. Дорога пролегала через огромный массив буйно разросшихся хлебов, достигавших высотой роста человека. И вот мы стали замечать, как то в одном, то в другом месте, в гуще хлебов, появлялись в одиночку, а иногда и группами странно одетые люди, которые при виде нас быстро скрывались. Одни из них были в белье, другие — в нательных рубашках и брюках военного образца или в сильно поношенной крестьянской одежде и рваных соломенных шляпах. Эти люди, естественно, не могли не вызвать подозрения, а потому, приостановив движение штаба, я приказал выловить скрывавшихся и разузнать, кто они. Оказалось, что это были первые так называемые выходцы из окружения, принадлежавшие к различным воинским частям. Среди выловленных, а их набралось порядочное количество, обнаружилось два красноармейца из взвода, посланного для оборудования нашего КП».
17
18