В боевых порядках танковых групп следовала пехота на бронетранспортёрах и в пешем строю.
Немецкое командование, видимо, рассчитывало повторить атаку, подобную той, которую оно предприняло летом 1942 года из района Курска в направлении на Воронеж. Однако враг жестоко просчитался: время было не то.
Наша артиллерия, миномёты, «катюши» и пулемёты встретили наступавших сильным огнём. Орудия прямой наводки и противотанковые ружья в упор расстреливали вражеские танки.
Активно действовала и наша авиация.
Завязались тяжёлые, упорные бои. Попадая на наши минные поля, вражеские танки подрывались один за другим. Идущие за ними машины по их следам продолжали преодолевать заминированные участки. «Тигры» и «Фердинанды» своим огнём прикрывали действия средних танков и пехоты.
Атакованные этой стальной лавиной, наши войска самоотверженно сражались, используя все средства поражения врага. Против танков применялись и 45-миллиметровые пушки. Броню «тигров» они пробить не могли. Стреляли с близкого расстояния по гусеницам. Сапёры и пехотинцы под ураганным огнём подбирались к остановившимся вражеским машинам, подкладывали под них мины, забрасывали гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Стрелковые подразделения в это время своим огнём отсекали следовавшую за танками пехоту и контратаками истребляли её. Четыре ожесточённые атаки были успешно отбиты воинами 13-й армии, и только в результате пятой атаки, когда противник ввёл свежие силы, ему удалось ворваться в расположение 81-й и 15-й стрелковых дивизий. Наступило время поддержать эти соединения авиацией. Командующему 16-й воздушной армией был отдан приказ нанести удар по прорвавшемуся противнику. Руденко поднял в воздух более 200 истребителей и 150 бомбардировщиков. Их удары замедлили темп наступления гитлеровцев на этом участке, что позволило перебросить сюда 17-й стрелковый корпус, две истребительно-противотанковые и одну миномётную бригады. Этими силами удалось задержать продвижение врага.
Несмотря на то что противник нанёс удар огромной силы, ему в первый день боёв удалось вклиниться в нашу оборону только на 6–8 километров.
По имевшимся у нас данным, можно было судить, что немецкое командование ещё не ввело в сражение всех сил своей главной группировки, и на следующий день нужно было ожидать новых мощных ударов. В ночь на 6 июля я доложил Ставке обстановку. Верховный главнокомандующий тут же сообщил мне, что для усиления фронта из его резерва нам передаётся 27-я армия под командованием генерал-лейтенанта С. Т. Трофименко. Это сообщение сильно нас обрадовало. Для встречи армии были высланы офицеры штаба. Но радость оказалась преждевременной. Утром мы получили второе распоряжение: 27-ю армию, не задерживая, направить в распоряжение Воронежского фронта в связи с угрожающим положением в районе Обояни. Ставка предупредила, чтобы мы рассчитывали только на свои силы. При этом на нас возлагалась дополнительная задача — оборона Курска, в случае если противник прорвётся с юга, с участка Воронежского фронта.
— Имейте в виду, — сказал Сталин, — положение вашего левого соседа тяжёлое, противник оттуда может нанести удар в тыл ваших войск.
Пришлось срочно изыскивать средства, чтобы подкрепить это направление.
Выход был один — стянуть войска на угрожаемый участок за счёт ослабления армий, находившихся на вершине Курского выступа. Командующему 60-й армией И. Д. Черняховскому было приказано дивизию, находившуюся в его армейском резерве, срочно направить в резерв фронта. Фронтовым транспортом в течение суток она была перевезена со всем своим вооружением к месту назначения. Из резерва фронта в район Курска выдвигался 9-й танковый корпус».
Рокоссовский провёл сражение блестяще. Искусно маневрировал резервами. Мгновенно реагировал на любое изменение обстановки. Держал в поле зрения не только свои войска, но и не выпускал из виду движение ударных сил противника.
Из воспоминаний маршала:
«Не добившись успеха 6 июля в центре и на левом фланге нашей 13-й армии, противник с утра 7 июля перенёс основные усилия на Поныри. Здесь у нас был мощный узел обороны, опираясь на который наши войска могли наносить фланговые удары по противнику, наступавшему на Ольховатку. Оценив значение этого узла, немецкое командование решило во что бы то ни стало разделаться с ним, чтобы облегчить себе продвижение на юг. Но мы своевременно разгадали замысел врага и подтянули сюда войска с других участков.
Чтобы усилить противотанковую оборону Понырей и поддержать артиллерией сражавшиеся здесь части 307-й стрелковой дивизии генерал-майора М. А. Еншина, были выделены 5-я артиллерийская дивизия прорыва, 13-я истребительно-противотанковая и 11-я миномётная бригады, а также 22-я гвардейская бригада тяжёлой реактивной артиллерии. Здесь же были сосредоточены и части 1-й гвардейской инженерной бригады. Ночью они заняли позиции в полосе 307-й стрелковой дивизии.
С рассветом 7 июля противник начал атаки на Поныри. Разрывы тысяч бомб, снарядов и мин, грохот орудий, гул танковых моторов и лязг гусениц сотрясали землю.
Самоотверженно сражались наши артиллеристы, отражая атаки танков. Командиры твёрдо держали в своих руках управление, уверенно руководили подразделениями и частями. Величайшую стойкость, превосходную выучку показали артиллеристы. Здесь отличились тысячи бойцов, командиров и политработников. Трудно найти слова, чтобы воздать должное их мужеству и героизму. Это об их стойкость разбилась бронированная лавина врага. Это они, артиллеристы, превратили хвалёные «тигры» и «Фердинанды» в бесформенные груды исковерканного металла. С помощью артиллеристов мужественно сражавшиеся полки 307-й стрелковой дивизии отбили пять атак противника.
Плечом к плечу с артиллеристами и пехотинцами отражали атаки врага сапёры. Они славно потрудились на оборонных работах и выше всякой похвалы действовали теперь, отражая наступление противника. Выставленные ими на основных танкоопасных направлениях управляемые минные поля и фугасы сейчас взрывались под вражескими танками. На многих участках путь танкам преградили подвижные сапёрные отряды.
Активно взаимодействовала с наземными войсками наша авиация. Разведкой было установлено, что в лощине у Понырей противник сосредоточил для новой атаки сотни полторы танков и большое количество мотопехоты. Мы обрушили по ним огонь сотен орудий, а Руденко направил туда 120 штурмовиков и бомбардировщиков. Этот налёт нанёс врагу огромный урон, и его атака была сорвана.
Во второй половине дня над полем боя появилась фашистская авиация, которая начала интенсивно бомбить наши войска. Под её прикрытием противник снова пошёл в атаку. Ценой больших потерь ему удалось в некоторых местах немного продвинуться вперёд, а два его батальона при поддержке 50 танков даже ворвались на северную окраину Понырей. Но это был лишь кратковременный успех. Контратакой наших войск оба вражеских батальона были разгромлены и положение восстановлено.
Несмотря на тяжёлые потери, враг продолжал штурм. Вечер не принёс передышки. Немецко-фашистское командование бросило на Поныри ещё два полка пехоты и 60 «тигров». Им удалось потеснить 307-ю дивизию. Однако, приведя в течение ночи свои части в порядок, дивизия с утра перешла в контратаку и вернула прежние позиции. Противник, понеся большие потери, был отброшен, а По-ныри остались в наших руках.
В течение 7 и 8 июля не стихали бои и на ольховатском направлении. Вражеская пехота при поддержке танков непрерывно атаковала нашу оборону. Но части 17-го гвардейского стрелкового корпуса и 2-й танковой армии, фронтовая артиллерия и авиация отразили натиск. Стойкость, массовый героизм наших солдат и офицеров остановили врага.
К исходу третьего дня сражения почти все фронтовые резервы были втянуты в бой, а противник продолжал вводить всё новые и новые силы на направлении своего главного удара. Можно было ожидать, что он попытается бросить в бой всё, что у него имеется, пойдёт даже на ослабление своих частей на второстепенных участках фронта. Чем удержать его? И я решился на большой риск: послал на главное направление свой последний резерв — 9-й танковый корпус генерала С. И. Богданова, который располагался в районе Курска, прикрывая город с юга. Это было полностью укомплектованное соединение, наша надежда и гордость.