Командующий 4-й армией в тот день приказал без разрешения командования группы армий начать общее отступление. Генерал пехоты фон Типпельскирх перенёс свой командный пункт за Березину. Своим войскам, тем, с которыми он ещё мог связаться по радио, он дал приказ отходить на Борисов, а затем — на Березину. Но многим боевым группам выбраться отсюда уже не удалось. Среди них было и управление 39-го танкового корпуса, пропавшее без вести где-то в лесах и болотах под Могилёвом. Не вышел из окружения и 12-й армейский корпус. Его остатки капитулировали в лесах и болотах между Могилёвом и Березиной.
В эти же дни завершилась история 9-й армии. Её правый фланг — 35-й армейский корпус, командование которым принял 22 июня генерал-лейтенант фрайгерр фон Лютвиц, был разгромлен ещё в первый день битвы. 134-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Филиппа и 296-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Кульмера были рассечены под Рогачёвом и южнее от него.
Русские танки просто переправились через Друть, приток Днепра. (Там за несколько дней до этого сапёры Красной Армии навели мосты, находившиеся ниже поверхности воды. Немецкая артиллерия строительству помешать не могла, так как у неё не было боеприпасов.) Обойдённая мощными танковыми батальонами пехота 35-го армейского корпуса смогла оказать серьёзное сопротивление лишь в нескольких местах. Затем механизированные части противника проложили себе свободную дорогу на запад».
Вернер Хаупт оставил также любопытное наблюдение о том, как шло наступление советских войск и каким образом они добивались успеха:
«…Во время артиллерийской подготовки огонь не вёлся по отдельным полосам болот и по лощинам. По ним ещё во время канонады бегом из глубины продвигались передовые отряды наступающих. Дивизии противника наступали на фронте шириной от 1 до 2 километров. Используя такую тактику, противник частично обошёл окопы с тыла, частично, не обращая внимания ни на что, прорывался в глубину обороны. Поскольку наше тяжёлое пехотное вооружение и артиллерия сами в это время находились под сильным артиллерийским огнём противника, а часть узлов сопротивления была разрушена и разгромлена, их ответный огонь не приносил желаемых результатов.
На правом фланге русские также наступали при поддержке танков, прорвались в северо-западном направлении и вскоре с трёх сторон подошли к огневым позициям артиллерии. К полудню она уже вышла на вторую линию обороны. Противник постоянно подтягивал из глубины к участкам прорывов новые силы пехоты и танков».
Сталин в 1941 году под Москвой тоже пытался командовать войсками и по телефону управлять дивизиями. Но вскоре целиком положился на военных. Гитлер своим военным уже не доверял. Маятник войны качнулся в другую сторону…
Командармы со своими штабами сами знали, что делать. Рокоссовский старался не вмешиваться в их работу. Лишь когда требовала ситуация, он направлял на атакованный участок свой резерв, выправляя общее положение. Всё шло по плану.
Любопытный эпизод приводит в своих воспоминаниях бывший заместитель командующего фронтом по тылу генерал Н. А. Антипенко[125]:
«11 июля 1944 года для войск 65-й армии сложилась благоприятная обстановка: они могли бы с ходу, т. е. с минимальными потерями, форсировать реку Шара. Но боеприпасов в войсках было настолько мало, что и в случае успеха удерживать плацдарм им было бы нечем. Поэтому командующий фронтом генерал армии К. К. Рокоссовский, находившийся в расположении 65-й армии, прежде чем разрешить форсирование реки Шара, вызвал к проводу начальника тыла фронта и спросил: могут ли быть поданы к установленному сроку 500 тонн боеприпасов? Командующий подчеркнул исключительную важность решения этого вопроса для всей операции фронта. Не желая получить немедленный, а потому, быть может, и опрометчивый ответ, Рокоссовский дал два часа на подсчёты и добавил: «Если нет такой возможности, так прямо и скажите. Я задержу дальнейшее продвижение войск».
Боеприпасы на плацдарм доставили. Но этот эпизод — свидетельство того, что Рокоссовский мог пожертвовать удачей ради человеческих жизней.
«Преследование противника, — наставлял фон Клаузевиц, — второй акт победы, в большинстве случаев более важный, чем первый». Противника перед своим фронтом в период проведения операции «Багратион» Рокоссовский преследовал стремительно, по ходу боёв загоняя его в большие и малые «котлы». Однако в ходе преследования случались и ошибки и, как следствие, происходили трагедии. Доверие Рокоссовского к своим генералам порой приводило к неоправданным потерям.
В азарте наступления 47-я армия генерала Н. И. Гусева[126]6 июля ворвалась в Ковель, энергично очистила город и при поддержке 11-го танкового корпуса генерала Ф. Н. Рудкина[127] кинулась преследовать отступающего врага. В какой-то момент танковые подразделения вырвались вперёд. Наступали без предварительной разведки. И вскоре напоролись на хорошо организованный огонь немецких противотанковых орудий. Это был район, насыщенный огневыми средствами, с минными полями и заграждениями. Наши танки горели как свечи…
16 июля из Ставки пришёл приказ: «Командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Рокоссовский, лично руководивший действиями войск на ко-вельском направлении, организацию боя 11-го танкового корпуса не проверил. В результате этой исключительно плохой организации ввода в бой танкового корпуса две танковые бригады, брошенные в атаку, потеряли безвозвратно 75 танков. Ставка Верховного Главнокомандования предупреждает Маршала Советского Союза Рокоссовского о необходимости впредь внимательной и тщательной подготовки ввода в бой танковых соединений…»
Ещё 29 июня, когда войска 1-го Белорусского фронта добивали в «котле» бобруйскую группировку противника, вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении генералу армии Рокоссовскому Константину Константиновичу воинского звания Маршал Советского Союза». Бывший царский драгун получил свой маршальский жезл неподалёку от тех мест, где 30 лет назад лихо рубил в сабельном бою немецких улан.
В эти дни произошло много событий. Среди них и радостные, и трагические.
В Москве наконец состоялся «парад» немецких войск. По центральным улицам и площадям провели 57 тысяч пленных солдат и офицеров группы армий «Центр», захваченных под Минском, Витебском, Могилёвом, Бобруйском. Колонну возглавляли 19 генералов. Это была одна из самых удачных операций НКВД в годы войны, её кодовое название — «Большой вальс». Надо заметить, что среди маршировавших по Москве была довольно большая колонна пленных французов из различных коллаборационистских формирований, воевавших в рядах вермахта, а также выполнявших в Белоруссии карательные функции.
16 июля, почти одновременно с приказом из Ставки по поводу гибели танковых бригад 11-го танкового корпуса, поступило донесение из конно-механизированной группы Плиева: в бою близ Пружан при замыкании пружанского «котла» погиб генерал Бахаров. Позже Рокоссовский узнал подробности гибели командира 9-го танкового корпуса, которого очень ценил за исполнительность, хладнокровие в бою и человеческую порядочность. После разгрома немцев под Барановичами корпус запечатал очередной «котёл» в районе Пружан, оседлав шоссе Пружаны — Брест. Танки Бахарова патрулировали дорогу, не позволяя немцам уйти на запад. Генерал с охраной выехал для очередной проверки состояния своих бригад, значительно поредевших после двадцати суток непрерывных боёв. На одном из переездов кортеж штабных машин выскочил прямо под огонь немецкого противотанкового орудия. Противотанковая болванка пробила грудь командира корпуса, он умер мгновенно. Рокоссовский приказал перенести тело храброго генерала в только что освобождённый Бобруйск и похоронить со всеми воинскими почестями. На могиле своего командира танкисты установили танк Т-34, башенный номер «300». Он стоит и поныне.
Войска четырёх фронтов успешно завершили первую фазу наступления в Белоруссии. 4 июля Ставка отдала приказ на продолжение наступления. 8 июля рокоссовцы освободили Барановичи, 14-го — Пинск, 20-го — Кобрин.
«Лучшая стратегия состоит в том, чтобы всегда быть возможно более сильным; это значит прежде всего — быть вообще сильным, а затем — и на решающем пункте». Эту формулу фон Клаузевица Рокоссовский классически подтверждал решительными и мощными ударами войск своего фронта в дни Белорусской наступательной операции.
125
126
127