- Спасибо. .
Армия Чуйкова форсировала Вислу и к третьему августа захватила плацдарм более десяти километров по фронту, около шести - в глубину и постепенно начала его расширять. Захват плацдарма в районе Магнушева армией Чуйкова создал угрозу удара с юга всей группировке немцев. Это заставило гитлеровское командование, как и предполагал маршал, бросить основные силы против магнушевского и наревского (его захватил Батов) плацдармов. Прорыв висло-наревского рубежа открывал нашим войскам дорогу в Германию. Поэтому по мере накопления сил и средств гитлеровское командование упорно обороняло свои позиции на правом берегу Вислы восточнее Варшавы, переходя время от времени в наступление.
Этот участок больше всего тревожил Рокоссовского. Разумеется, было отчего волноваться. Здесь была сосредоточена очень сильная группировка противника: четыре танковых и две пехотных дивизии.
На КП фронта Рокоссовский и Малинин озабоченно нагнулись над картой.
- Михаил Сергеевич, мы не можем допустить, чтобы эта мощная группировка противника постоянно угрожала нашим армиям, - сказал командующий фронтом.
Тот оторвал покрасневшие от усталости глаза от карты.
- Я думаю, надо попытаться разгромить вражеские войска и овладеть предместьем Баршавы Прагой.
- Какими силами?
- Для этой операции я бы привлек 47-ю и 70-ю армии. Они уже на подходе.
- Хорошо, так и поступим. Используем к тому же силы 1-й польской армии и воздушную армию. Для усиления этой группировки выгребай все, что можно, из других участков. Иного выхода я не вижу .
Донесения из самого пекла магнушевского плацдарма радовали маршала. Он помогал этой армии чем мог и надеялся на Чуйкова как на сильного и толкового командарма. Рокоссовский ввел- на плацдарм танковый корпус 2-й танковой армии. Он чувствовал, как трудно защищаться командарму от напора крупных сил фашистов, и ему хотелось поддержать его своим присутствием.
Он подошел к телефону:
- Василий Иванович, как дела?
- Попытка противника остановить наши части свежими силами успеха не имела. На всех участках борьбы за плацдарм враг остановлен.
- Как тебя найти?
Чуйков, будучи хорошим психологом, сразу уловил, что командующий фронтом задает этот вопрос не потому, что хочет к нему кого-то послать на помощь, - он хочет приехать на плацдарм сам. Ему всегда были приятны встречи с этим умным человеком. Но на этот раз он не мог и не имел права рисковать жизнью командующего фронтом. Его командный пункт находился недалеко от переднего края, противник может заметить движение машины и совершить артиллерийский налет. Прямой, честный, не терпящий ни малейшей фальши и неправды, командарм поглаживал пальцами левой руки свой массивный нос и не знал, что ответить.
- Ты что молчишь, Василий Иванович?
- Товарищ маршал, я уже не помню, когда мылся, и заказал баню. Часа через два буду на том берегу. - Пошел на обман Чуйков, покраснев до корней волос.
- Проще говоря, ты не хочешь пустить меня на плацдарм. Так надо понимать твой ответ?
- Нет, серьезно. Чешется спина. Хочется попариться. Баня уже заказана. Приглашаю и Вас.
- Раз чешется спина, давай попаримся, - рассмеялся Рокоссовский. - Через три часа буду у тебя.
Чуйкову срочно пришлось искать работника тыла, который был знаком с польским крестьянином Низком Красицким в деревне Желехув. Это у него была бревенчатая русская баня, где однажды парился страстный любитель банных процедур командарм Чуйков.
3
Баня находилась на берегу озера в сосновом бору, недалеко от дома Красицкого. Янэк, узнав, что к нему едет командующий фронтом, поляк, маршал Рокоссовский с генералом Чуйковым, который ему очень понравился своей простотой в прошлый раз, старался как никогда. Красицкому было уже под шестьдесят, но выглядел он крепким и моложавым мужчиной. Он не скрывал, что в 20-м году попал к русским в плен, жил в Смоленской области, потом в Белоруссии и только через пять лет вернулся домой. Когда машины подошли к озеру, пан Янэк уже ждал гостей.
- Баня уже готова, но должна еще немножко дозреть, - доложил он Рокоссовскому после обмена приветствиями.
Он рассказал военным, почему летом надо топить баню березовыми, зимой - и березовыми, и дубовыми дровами. Он поведал, как сохранить в дровах душистость, мягкость и сухость.
- Пан Янэк, проживание в России для вас не прошло даром, -улыбнулся Чуйков.
- Нет, нет, пан генерал, - смущенно ответил Красицкий. - Я там многому научился.
Наконец гости зашли в просторный предбанник, где на деревянном столе стояли варенье, мед и чашки для чая, разделись, зашли в моечную, обмылись теплой водой и подались в парную. Она оказалась небольшой, но четыре человека в ней помещались свободно. В углу - печь-каменка, двухступенчатые полки. На полу - сосновый лапник, от которого пахло вольным смолистым духом.-
После нескольких заходов пошли в ход веники.
Генерала Чуйкова парил постоянный его банщик - адъютант Василий. Рокоссовский с интересом наблюдал, как крепыш Чуйков, размякший от жары, вертелся на полке и приговаривал:
- Давай, Вася!.. Молодец, так, так!.. Вася, подбрось парку!.. Ещё, еще чуть-чуть!.. О!.. О!.. Вот так!.. Вот так!.. Гм!.. Гм!..
Вскоре Чуйков, облившись холодной водой, сидел за столом и пил чай. Пан Янэк уложил на полку Рокоссовского, плеснул квасом на камни, взял в руки два веника и приступил к делу. Он гладил ему спину, где был хорошо виден красный рубец от раны, поднимал веники, обдавая тело крепким паром, прижимал их к лопаткам и пояснице. Веники ходили и плясали в его руках, как живые. Он плеснул на камни теперь уже соснового настоя, и Рокоссовскому сразу же стало легче дышать. Пан Янэк окунул веники в холодный квас и хлестнул ему спину. Цотом встряхнул веники под потолком, зашелестел ими и вновь начал хлестать но спине. Когда тело Рокоссовского испытало все прелести березового веника, пан Янэк облил маршала ледяной водой и вновь попросил его в парилку, где снова отхлестал вениками.
А потом, в предбаннике, Рокоссовский, завернутый в простыню,, чувствуя необыкновенную легкость в теле, за чаем вынужден был отвечать на многие вопросы хозяина бани.
- Пай маршал,—обратился к нему Янэк.-Уже освобождены многие города и села Польши, но я не могу понять, что у нас происходит? Одни ведут войну с фашистами, другие отсиживаются в лесах и наблюдают, что будет дальше.
- Много польских вооруженных отрядов сражаются с оккупантами, но они пока не объединены общим руководством, -сказал Рокоссовский, отпивая маленькими глотками чай. -Здесь и Гвардия Людова, и Армия Людова, и Армия Крайова и Батальоны холопски.
" - Я встречал и смешанные партизанские отряды, руководи
мые советскими офицерами, - добавил Чуйков.
. - Да, и такие тоже есть, - кивнул Рокоссовский. - Все эти
группы состоят из людей различных политических взглядов. С вашим приходом они получили возможность объединить свои сНяЫ в борьбе за будущее Польши.
- Польское население относится к вам очень хорошо, - сказал Красицкий.
- Да, сегодняшняя баня подтверждает справедливость ваших слов, - улыбнулся маршал.
- Спасибо, - засмеялся Янэк. - Вы высоко оценили мои старания.
- Первая польская армия пополняется добровольцами из местного населения, - произнес Чуйков, намазывая на хлеб мед.
- Это так, - поддержал его Красницкий. - Из деревни ушло в армию несколько десятков молодых людей.
- Одна Армия Крайова, - сказал Рокоссовский, вытирая вспотевшее лицо, - категорически отказывается с нами сотрудничать. Штабные офицеры встречались с офицерами-аковцами. Они держатся надменно и заявляют, что подчиняются только распоряжениям польского лондонского правительства. - Он отодвинул чашку с чаем и, подумав, произнес: - Они так определили отношение к нам: против советской армии оружие применять не будем, но и никаких контактов иметь не хотим. Мы установили тесную связь с Польским Комитетом национального освобождения*, который находится в Люблине. Он взял на себя решение многих вопросов.
- Я слушаю постоянно радиостанцию Армии Крайовой, -сказал Янэк. - Она беспрерывно говорит о восстании в Варшаве и о том, что Красная Армия це желает помогать восставшим полякам. Это правда, пан маршал?