, - Мы уже единогласно решили, - ответила Юлия Петровна.
- Любопытно, что же вы решили?
- Мы назовем его в честь деда, Костей.
- Константин Рокоссовский, - произнес он, словно хотел еще раз проверить, как звучит это имя.
- Тебе это имя нравится? - усмехнулась жена.
- А тебе? ■
- Мне очень.
- Спасибо, мои дорогие женщины. Вы мне очень угодили. Род Рокоссовских продолжается.
Ему страшно хотелось взять на руки малыша, пройтись с ним по палате и победным голосом произнести:
—Слушайте меня, люди, на свет появился еще один Константин Рокоссовский.
— Извините, товарищ маршал, вам пора уходить, - сказала врач.
Рокоссовский попрощался с дочерью и, не сводя глаз с малыша, тихонько вышел из палаты.
Он отвез домой жену и уехал в аэропорт. В комнате для именитых особ уже находился президент Польши. Они выпили по бокалу шампанского за нового человека, сели в самолет и улетели в Варшаву.
В превосходном расположении духа Рокоссовский по старой привычке смотрел в иллюминатор. Машина летела над плотными светлыми облаками, похожими на необозримый горный ландшафт.
4
После ряда лет напряженного труда народное войско превратилось в современную, прекрасно вооруженную армию.
Не без участия Рокоссовского промышленность Польши освоила производство боевой техники и начала поставлять для войск танки, самолеты, орудия, а также другие виды оружия и военного имущества.
Архивы хранят подлинные указания, предложения, рекомендации и решения, а также личные разработки некоторых концепций обороны, написанные рукой маршала.
Хранящиеся документы с резолюциями Рокоссовского свидетельствуют о том, что в стиле его работы отсутствовали бюрократизм и категоричность. Он всегда старался учитывать мнение подчиненных.
Сохранившиеся в архивах многочисленные фотографии запечатлели теплые встречи маршала с рядовым составом, с офицерами, их семьями.
В 1962 году Рокоссовский был избран от варшавских железнодорожников в депутаты сейма.
После избранияв сейм Рокоссовский был назначен на должность заместителя премьер-министра, что расширило круг его служебных обязанностей и полномочий. Неоднократно ему приходилось представлять польское правительство на конгрессах, конференциях, в организациях ветеранов войны.
- Глубокая симпатия и доверие.которыениталиольсиийьва-род к своим вооруженным силам; в большой степени зависая йот личности Рокоссовского.
Рокоссовский был горячим сторонником укрепления полнет» советской дружбы я для этого сделал немало. Поглощенный работой в министерстве национальной обороны, Рокоссовский тяжело переживал политические события, происходившие в Москве в середине пятидесятых годов. Его потрясли политические интриги в руководстве страны в борьбе за власть после смерти Сталина. Многие из тех, кого он относил к порядочным людям, верным коммунистическим идеалам, теперь напоминали ему пауков в банке. Мышиная возня за власть в первой стране социализма отдавалась гулким эхом в Польше и других социалистических странах.
Волны неприятных событий набрасывались на маршала одна задругой. Можно понять душевное состояние Рокоссовского, когда его в марте 1956 года настигла весть о смерти в Москве Болеслава Берута, с которым его связывала большая дружба. Ведь по его просьбе он оказался в Польше. Из всех ударов судьбы, перенесенных Рокоссовским с момента назначения министром, этот, пожалуй, оказался наиболее тяжелым.
5
Осень 1956 года.наступила внезапно. Над Варшавой нависли, угрожая дождем, темные тяжелые облака. На улице вдоль здания, где был расположен кабинет Рокоссовского, деревья уже были голыми и уныло ждали наступления холодов.
Маршал подошел к окну. До конца дня еще было далеко, но то, что творилось за окном, напоминало ночь — темная тягучая мгла охватила все вокруг.
В глазах маршала не горел задорный огонек, очень редко покидавший их, на лице не было видно того сердечного добродушия, которое все привыкли видеть, общаясь с ним на протяжении долгих лег.
В странно-печальной тишине кабинета, освещенного бледным светом, чувствовалась какая-то тягостная безнадежность.
Рокоссовский то ходил по ковровым дорожкам, то садился за стол, беспрерывно дымя папиросами. Строгое лицо, плотно сжатые губы, в голубых глазах - затаенная тревожная мысль.
Почти семь лет тому назад он не без колебаний дал согласие Сталину занять пост министра обороны Польши. Никто не может упрекнуть его в том, что он зря потратил время, - польская армия входит в пятерку лучших армий в Европе.
Теперь нет могущественного вождя, умело склонившего его к этому решению. Нет Болеслава Берута, под руководством которого он почти заново создавал польскую народную армию.
Маршал вспомнил ноябрь 1949 года. В то время, когда он приступил к своим обязанностям, ему доложили польские генералы, что состоялся третий Пленум Польской объединенной рабочей партии, где видный деятель польского рабочего движения Владислав Гомулка был выведен из состава ЦК ПОРП. Почему? За что? Об этом никто говорить не хотел.
В августе 1951 года Гомулка был арестован. Эти странные обстоятельства ареста были восприняты польской общественностью отрицательно. Маятник качнулся в другую сторону и в сознании Рокоссовского. Им не забыты были репрессии в Советском Союзе. О них он помнил, хотя с другими на эту тему говорить не хотел. Он потом узнал, что между Берутом и Гомулкой были разногласия по ряду вопросов внутренней политики, особенно по вопросу коллективизации сельского хозяйства. Но разве это могло быть основанием для ареста? Маршал, соблюдая осторожность, несколько раз пытался заговорить на эту тему с Берутом, но тот умело от этого разговора уклонялся. По советскому образцу средства массовой информации Польши героизировали образ Берута и преувеличивали все теневые стороны Гомулки, когда-то признанного лидера рабочего движения. В 1954 году Гомулка вышел на свободу, в этом же году его реабилитировали, а с октября 1956 года он стал руководителем польского государства.
Не прошло и месяца, как Гомулка стал выдвигать на руководящие посты своих людей. Рокоссовский, министр обороны, начал замечать прохладное отношение к своей персоне. Вокруг него постепенно начали появляться другие люда: молчаливые, безразличные, надменные. Оставшиеся старые кадры тоже начали отдаляться.
Полководец, прославивший свою нацию, отдавший семь лет служению Польше, Константин Рокоссовский пришел к неутешительному выводу: теперь он в этой стране лишний.
Теперь его неудержимо потянуло к жене, к семье дочери, к друзьям, с которыми делил радость и горе. От этой мысли стало веселее на душе, и он подошел к столу, взял лист бумаги и размашисто наиисал рапорт об отставке. Он не успел еще раз его прочитать, как зашел в кабинет помощник и доложил:
- Звонила какая-то шиш и назвалась Зосей Пенкальской.
- Зося Пенкальская? — с удивлением посмотрел из офицера Рокоссовский. - Откуда она звонила?
- Не знаю. Она хочет с вами встретиться.
-Когда?
- Сегодня. В удобное для вас время.
Маршал глянул на старинные настенные часы.
- Я готов ее принять в 16.30.
- Пропуск заказать? ,
- Не надо, я встречу ее сам.
К зданию министерства обороны спешила женщина. На ней был черный плащ и такого же цвета шляпа. В такт шагам она размахивала коричневой сумочкой, которую крепко держала в руках. На вид ей было лет пятьдесят. Выражение ее приятного, видимо, когда-то красивого лица, носило отпечаток глубокой задумчивости.
У вхоДа в министерское здание, к удивлению часовых, ее встретил виновато улыбавшийся Рокоссовский. Заглядывая ей в глаза и целуя руку, маршал произнес:
- Здравствуй, Зосенька, какими судьбами?
- Случайно узнала, что мой друг юности - очень важная в Варшаве персона. Захотелось взглянуть на него, вспомнить молодость.
Зайдя в приемную, Рокоссовский помог даме снять плащ, повесил его на вешалку. Он открыл дверь кабинета и, слегка поклонившись, произнес:
- Прошу.
- Спасибо, - сказала Зося, взяв под мышку сумочку.