Удивление опять промелькнуло на её лице. Должно быть, человек не настолько прост и наивен, как она полагала изначально.
– Звёзды время от времени спускаются в нижележащие миры, чтобы привнести в сумеречную явь света и тепла, – Веденея отвечала, тщательно подбирая слова. – Нам достаточно спуститься на несколько минут, чтобы задача оказалась выполненной.
– Извини, что перебиваю, – Глеб старался быть деликатным и учтивым. – Что такое сумеречная явь?
– Один из подуровней Яви, – пожала плечами звёздочка, но по непонимающему взгляду собеседника поняла, что без подробных пояснений здесь не обойтись. – Вселенная многослойна и неоднородна. Есть три уровня бытия – Правь, Явь и Навь, которые, в свою очередь, делятся на многие подуровни. Например, Явь и Навь делятся на сумеречные и светлые. Да что я тебе говорю – посмотри наверх!
Он обомлел, когда различил иные измерения над крышей собственного дома. Там, высоко-высоко, раскрывалась воронкой Вселенная, бесстрашно и бесстыдно выставляя напоказ всё содержимое. Что-то искрилось, а что-то сияло, врезалось в разум сквозь очи навечно. Хотелось кричать до визга и взорваться безудержной пляской.
– Что это? – спросил он, как спрашивает ребёнок, хватая в новогоднее утро коробку в цветной упаковке.
– Там Птичий мир, – сказала Веденея, указывая распростёртой дланью. – А там, пониже, небесная твердь…
– Куда же ты уходишь?
– Выше! – улыбнулась звезда. – Туда!
В неясном свете, почти на самом верху чудесной воронки, серебро смешивалось с мраком, и само пространство утопало в синеватой дымке. Завораживающий край с мерцающими тенями и проблесками необычайно ярких фигур, мнящимися отсюда не больше хлебной крошки. Там вечное движение не стихало, просеиваясь через сито пронзающей мысли и превращаясь в деяния.
– Что там? – повторил вопрос Глеб.
– Шестое небо! – голос Веденеи задрожал, наполненный священным трепетом, а вместе с тем ликованием и любовью. – Прародина… исток…
Глеб вдруг осознал, что щёки умывались солёной влагой, – выступили слёзы супротив воли, совершенно неосознанно, как будто он разделился натрое: плоть оставалась в материальном явном мире, а дух, находящийся, оказывается, далеко-далеко, встрепенулся и поманил к себе, в полузабытые просторы. Душа же застыла посерёдке, исполняя роль шаткого моста, прокинутого от одного берега к другому. Печально было от того, что в каждое мгновение связь, установленная совсем неожиданно, могла оборваться; а как вернуть её, оставалось загадкой.
– Как ты пойдёшь туда?
– Есть много разных способов, – пожала плечами Веденея. – Я отправлюсь по лучику, мне так будет проще.
– Возьми меня с собой! – попросил он.
– Нет! – чего-то испугалась Веденея.
– Возьми! Прошу!
– Но ты человек! Ты пропитан здешним миром! Твоё тело вряд ли поднимется хотя бы на треть!
– Пусть так! Пусть – сколько поднимусь, столько и будет!
– Ты можешь просто свалиться в свой мир, что равносильно гибели! Ты видел ведь, как я не рассчитала свой вес!
– Видел!
– Но я – звезда, я выжила, а что же…
– Пожалуйста!
Веденея тяжело вздохнула, покачав головой, словно говорила самой себе: «Нет, это безумие! Чистое безумие! Да как же быть? Уйти одной? Он зачахнет, будто цветок в пустыне… очарованный дурак… Он хочет, он просится… пускай! – чужое минует, а своего не объедешь. Коли суждено что-то Великими пряхами, то не моей воле это менять, не напрасно же именно он повстречался мне в этом мире?».
Скалолазы
Беззаботные скалолазы
Без страховки штурмуют небо,
Им не нужно ни зрелищ, ни хлеба,
Им нужно небо в алмазах,
Зацепившись за звёздный лучик,
Они плавают в чёрной бездне,
Им не нужно ни кайфа, ни жести,
Им нужен волшебный ключик…
– Следи за ними! – приказал Игнату человек в очках тайцзи шипящим голосом. – И запомни – два заряда осталось! Только два.
– Они что-то делают, – сообщил Игнат, наблюдая за происходящим в соседском дворе из-за ограды.
– Что именно? – прохрипел худощавый господин.
– Девушка как будто кого-то тянет… или тащит сверху за верёвку какой-то предмет… – Игнат не находил слов, чтобы описать представшую картину. Его же спутник чудесным образом словно бы ослеп, хотя в темноте он различал не хуже кошки – в этом-то Игнат имел возможность убедиться.
– Если возникнет тропа – беги следом! – тоном, не терпящим пререкательств, распорядился человек в очках.
– Какая тропа?
– Гляди в оба! – прозвучало вместо вразумительного ответа.
Глеб, не замечая соседа и, тем более, странного худощавого человека, подошёл к звезде. Он уверился в том, что она не бросит его, позовёт с собой.
– Что ты делаешь?
– Есть много путей: тропы ветра, дороги птиц, стезя Пресущной горы, – ответила Веденея. – Но мы поступим иначе. Нам поможет лунный луч.
После таких речей Глеб вздрогнул, припомнив бессмертное произведение Булгакова. Однако времени, чтобы отдаваться во власть эмоций, не было – девушка уже начала творить своё таинственное волшебство. Не отрывая взора от нарождающейся луны, она протянула к ней руки, точно ловила невидимую бабочку. А потом её пальцы часто зашевелились – так нащупывают нечто тонкое, трудно ощутимое.
Глеб внезапно для себя услышал дрожание невидимых струн, сопровождающееся мелодичным перезвоном. А когда Веденея начала тянуть вниз пойманный луч, вместе с тем, как открывались запредельные просторы, необыкновенные звуки вкупе с неземными песнями проливались на сонный дворик самого простого домишки, какой только может быть в этом городе, в этой стране, в этом мире…
Воздух заколотился, задрожал – серебряной стрелой извне обнаружился лунный луч, вначале хрупкий, не толще ниточки, но через пару мгновений он принялся расширяться. Продолжалось это считанные секунды, пока он не увеличился настолько, чтобы на него можно было взойти, как по мосточку.
Веденея первой поставила ножку на новообразованную тропинку.
– Идём! – поманила он лёгким движением головы.
– А? – растерялся Глеб.
– Не бойся, – улыбнулась звёздочка.
«Сказать-то вон как просто!» – подумал он, но ничего не произнёс вслух, пробуя заставить себя пошевелиться. Стопа его опустилась на твёрдую поверхность, стоило лишь перебороть страх и прекратить доверяться уму. Когда говорило сердце, очи его не различали опасностей, просто не видели никаких преград и препятствий. Когда же говорил ум, он отрицал всё, что случилось этой ночью, отрицал существование лунных дорог, ограничиваясь только заученными догмами и правилами. Сердце – маяк, указывающий верное направление, ум – чулан, заполненный ежедневной информацией. Из чулана дальних путей не узреть.
Лишь выявил Глеб для себя эту закономерность, по сути детскую и бесхитростную, ноги сами запрыгнули на луч и понесли его следом за Веденеей. Всеобъемлющее восхищение распирало изнутри, душа рвалась наружу, распознав родное и милое. И вдруг лунный путь затрясся, словно обвалилось что-то громадное. Глеб видел перед собой только вмиг исказившееся лицо звёздочки – гримаса страха вперемешку с гневным отрицанием заставила его сделать волевое усилие и обернуться. Конечно же, он не ожидал, что на краешек истаивающего лучика запрыгнул Игнат и, кое-как балансируя, стараясь не свалиться, бежит за ними.
– Уйди! Уйди! – замахала Веденея. – Прочь!
– Что ты вытворяешь? – закричал изумлённый Глеб.
Сосед не ответил ему, занятый мыслью о том, как не свалиться бы наземь.
– Уйди! А не то поздно будет! – в последний раз предупредила Веденея, но не изменила этим намерений молодого мужчины.
Глеб, онемев, только смотрел: магическая тропа уже не касалась травы, постепенно укорачивалась, возвращаясь туда, откуда прибыла, то есть в высшие пределы мироздания, к царице-луне.