Крис смотрел прямо перед собой и тер лоб.
– Крис, скажи что-нибудь.
– Ладно, я пойду в полицию. Ты права. Но мне крайне не нравится то, что вы делаете в своем журнале. Сначала ты помогаешь нам, а через минуту превращаешь все это в «сенсацию».
– Я тебя понимаю. Но я даже и не думала, что все так обернется. Вот что ты должен знать. Может быть, я и пишу об этом, но по-прежнему первая и основная моя цель – выяснить, кто убил Тома.
– И в результате я попаду на страницы «Базз»?
– О Господи, Крис, конечно, нет, – сказала я. – Я никогда не причиню тебе боль.
Он вздохнул:
– Ладно. Видимо, придется тебе поверить.
В сумочке у меня зазвонил мобильник. Нэш.
– Ты умыта и причесана? – поинтересовался он.
– Да.
– Тогда позвони пиарщикам. У них на тебя большие планы.
Я пообещала, что так и сделаю, и отключилась.
– Послушай, мне, к сожалению, пора, – сказала я. – Но давай сегодня не терять связь, ладно? Я постараюсь держать тебя в курсе дела.
– Буду очень признателен.
Выйдя из кафе, мы с Крисом неловко остановились на тротуаре. «Пожалуйста, поцелуй меня, – подумала я. – Не хочу, чтобы между нами оставались разногласия».
– Обещай, что будешь осторожна, – сказал он. – Это все очень опасно.
– Обещаю. Позвони мне, если что-нибудь узнаешь.
Как будто услышав мои мольбы, Крис наклонился и нежно поцеловал меня в губы.
– Когда все это закончится, я увезу тебя на Ямайку и у нас будут долгие каникулы, – пообещал он. – Мы будем слушать песни Боба Марли и пить ром.
Я улыбнулась, радуясь, что у нас все как прежде.
– Звучит заманчиво…
Но когда я наблюдала за тем, как он пересекает улицу, то видела, что его лицо искажено страхом. Сейчас, конечно, ему о многом нужно было подумать, но мне оставалось лишь гадать, в какой мере его тревога связана с тем, что роман Тома и Локет стал достоянием общественности.
Начиная с этого момента время понеслось, как скоростной экспресс.
Я очень нервничала, когда оказалась на ток-шоу «Сегодня» в своем фиолетовом костюме и с накрашенными розовым губами (спасибо визажисту), но как только я начала говорить, все мои страхи исчезли. Пока я ждала машину, которая должна была отвезти меня и моих сопровождающих на Си-эн-эн, я позвонила в полицейский участок и сказала дежурному, что у меня есть информация, имеющая отношение к гибели Локет Форд. Трубку передали детективу, который попросил меня приехать немедленно. Я сказала, что у меня есть рабочие обязанности, и, хотя он настаивал, не сдала своих позиций. Нэш меня убьет, если я откажусь встречаться с представителями СМИ. Еще через два часа меня отвезли домой и сказали, что я могу отдохнуть, но вскоре начнется следующий раунд. Я проспала два часа, а затем вскочила, вспомнив, сколько у меня по-прежнему дел. Я связалась со своими информаторами в полиции и знакомыми медиками и узнала, что Локет определенно не изнасиловали и подозреваемых все еще нет. Папка входящих на мобильнике была переполнена звонками от репортеров (включая Стэна, который выругал меня за то, что я ему ничего не сказала). Когда я позвонила в редакцию, мне сказали, что телефон на моем рабочем столе буквально разрывался.
В час дня меня отвезли на телевидение, а потом я побывала на двух радиостанциях. В половине четвертого все наконец закончилось.
По-прежнему в костюме и в босоножках, я села в такси и поехала в полицейский участок неподалеку от Центрального парка, мысленно репетируя ответы. Я решила не упоминать о том, что Харпер – вероятный подозреваемый, пока у меня не будет побольше фактов. Зато я могу поделиться со следователями тем, что мне известно о Дике.
Я прождала всего пару минут, сидя на складном стуле в маленькой приемной, прежде чем меня принял детектив по имени Марк Уиндгейт – очень приятный мужчина за тридцать, одетый в аккуратный блейзер защитного цвета, при галстуке.
– Вы сегодня были очень заняты, – сказал он, когда я села; судя по тону, он знал о моей деятельности в «Базз» и о сегодняшних встречах с представителями СМИ – и явно это не слишком его радовало. – Полагаю, скоро Грета ван Састерен[6] останется без работы.
– Извините, что не смогла приехать раньше, – ответила я извиняющимся тоном. Я знаю, что при общении с полицейскими лучше не занимать оборонительной позиции.
– «Извините»? – почти прокричал он. – Может, извинитесь еще и за то, что вы сделали достоянием общественности важную информацию, не обратившись предварительно к нам, и, возможно, помешали следствию?
Я преодолела желание съежиться, как червяк, которого вытащили из норки.
– Мой шеф сказал, что встреча с представителями СМИ – это часть мой работы, – сбивчиво объяснила я. – Я приехала к вам, как только было окончено последнее интервью.
– А почему вы не обратились к нам в воскресенье, после того как мисс Форд рассказала вам о своем романе с Фейном? – спросил он, скрестив руки на груди.
– Потому что я подумала, что это ее обязанность. Она поклялась, что свяжется с вами в четверг.
Уиндгейт подозрительно взглянул на меня и четырьмя пальцами пригладил усы.
– А вы не задавались вопросом, как могло бы все обернуться, если бы вы немедленно пришли к нам? – поинтересовался он.
Ой.
– Послушайте, я обещаю отныне согласовывать с вами каждый свой шаг, – сказала я. – Я хочу рассказать вам нечто очень важное – то, что я не собираюсь обнародовать в своей статье.
– Ну-ка?
Я рассказала ему о звонке Локет в Анды, о приезде какого-то гостя и о цитате из Шекспира.
Пока я говорила, Уиндгейт с озадаченным видом что-то записывал. Должно быть, он счел рассказ о таинственном посетителе очень серьезным фактом, но было невозможно определить, насколько важной показалась ему строчка из «Укрощения строптивой».
А потом начались вопросы. Он рассматривал мою встречу с Локет под разными углами, видимо, надеясь вытянуть из меня какие-нибудь сведения, о которых я могла позабыть или которые сочла малозначительными – об их романе, о приезде гостя, – но мне нечего было добавить. Конечно, он спросил, почему Локет была столь откровенна со мной, и я ответила так, как и обещала Крису. Когда мы исчерпали эту тему, Уиндгеит заставил меня сделать шаг назад и описать мою поездку в Анды. Это дало мне шанс рассказать о телефонных звонках, которые я начала получать после возвращения, и о том, что случилось в баре.
– А почему вы не сообщили нам об этом? – спросил Уиндгеит.
– У меня не было никаких доказательств того, что мне подмешали наркотик, и вообще это могло быть никак не связано с Томом. Что касается звонков, я подумала, что это чья-то шутка. Я думала так до вчерашнего вечера – время звонка идеально совпало со временем убийства Ло-кет, так что теперь я уверена, что связь и впрямь есть.
Он записал номер моего мобильника и сказал, что они попытаются отследить звонки.
Когда мы закончили, я чувствовала себя совершенно измученной, костюм на спине промок от пота. Когда Уиндгеит вышел меня проводить; он был уже добрее.
– Значит, мы теперь на связи? – спросил он, придерживая передо мной дверь.
– Разумеется. И вы держите меня в курсе, ладно? Попытка не пытка.
Уиндгеит ухмыльнулся, моя наглость его явно позабавила.
– Вряд ли у меня получится. Кстати, я не хочу видеть в печати ни слова о звонке в Анды. Важно, чтобы до поры до времени это оставалось в тайне.
– Хорошо.
– И будьте осторожны, мисс Уэггинс. Теперь убийца знает, что мисс Форд говорила с вами. Если ее убили из-за того, что она располагала какой-то информацией, преступник может заподозрить, что вы также в курсе.
Не то чтобы до сих пор я чувствовала себя в безопасности, но после его слов страх мой еще усилился – как будто у меня в животе шевельнулся булыжник.
6
Грета ван Састерен – популярная американская журналистка и телеведущая; специализируется в основном на судебных процессах с участием знаменитостей.