Поселилась отдельно, стараясь не сталкиваться с Вадимом, затаилась тихо, как мышка. В первый же вечер, он попытался начать разговор, но Тася оказалась не готова. Ее затрясло так, будто коснулась оголенного провода. Захлопнула плотно дверь, прижалась спиной, будто боялась, что всё-таки он войдет. Больничный закрыла раньше времени, на озабоченные расспросы коллег отвечала осторожно и сухо. Нет, ничего серьезного, обострилась давняя болячка.
Горько усмехалась: «Знал бы кто, как называется моя хроническая многолетняя болезнь. Вадим Титов. Ни в одной медицинской энциклопедии не найдешь». И способ лечения предлагается только один. Причем радикальный способ. Удаление. С концами. Под чистую.
Шли дни. Вадим появлялся не часто, больше жил у матери. Благоразумно решил залечь на дно и не торопить события. Авось, как-то всё устаканится. Тася жила как во сне, и день за днем заставляла себя не думать. Хотя ей этот путь казался непреодолим. Но нужно с чего-то начинать. Главное, чтобы муж ее не трогал, не донимал.
И вдруг посыпались сообщения от Вадима. Захлестнула ностальгия по прошлому. С каждым разом строчки подбирались ближе, окутывая иллюзорным теплом, а главное, раскаянием. Всё, как и предсказала Светка. Тася держалась. Длинные ресницы от слез слипались в стрелы, мутные буквы не складывались в слова. Вадим оказался изысканным палачом. Ржавыми маникюрными ножницами по кусочку кромсал он сердце своей жертвы, милостиво даря ей надежду. А вдруг всё станет, как прежде?
— Известные песни… — комментировала Светка в редкие моменты, когда Тася нехотя рассказывала ей о том, что происходит. — И композитор у них один и тот же. С хвостом и рогами.
Тася не обижалась. Сама всё понимала, но не могла вот так сразу перестать надеяться. Читала женские форумы, впитывала чужую боль и слезы, как будто самой от этого станет легче. Удивлялась, до какой же степени у всех всё одинаково. И завидовала. Завидовала отчаянно. У большинства этих женщин после развода с мужем оставались дети. А что осталось у Таси?
Теперь Вадик вел переписку с женой так же усердно, как это делал раньше с Алёной. Он вдруг вспомнил, какой у нее красивый голос и как она умеет заливисто смеяться, захотелось пригласить ее на свидание и подарить цветы.
Какими глазами она на него смотрела, когда он впервые позвал ее прогуляться по весеннему городу! Он и думать не мог, что его мимолетное увлечение закончится свадьбой. Сам не понял, когда Тася так прочно вошла в его жизнь. Заметил лишь, что ему стало удобно. Удобно жить, удобно строить карьеру.
Думал, Таська в его жизни ненадолго, и даже штамп в паспорте ничего не решает, но вышло, что как-то задержался он возле нее. Привык, что ли? Мать, глядя на него помалкивала, видела, застрял сынок, что твоя куропатка в силках. Намекала, что и жить на два дома не грех, раз не может пока выбрать.
А как тут выберешь, когда и выбирать-то не хочется? С Алёной встречался по прежнему графику, не частил и не оставался на ночь. Озабоченно нахмурив лоб, обещал снова поговорить с менеджером по персоналу. Скомканное резюме Алёны давно валялось в корзине с мусором, а отдел кадров и не подозревал, что оно вообще было.
Заплатив за аренду квартиры, тренажерный зал и пару посещений маникюра и косметолога, Вадик совсем загрустил. Такими темпами не видать ему нового автомобиля, на который он хотел сменить свою трехлетку. Он и не задумывался раньше над тем, сколько денег может уходить на любовницу. Да, подкидывал ей по мелочи, но не баловал. Не привык. Жена всегда обходилась малым. Считая себя не очень красивой, много вещей не покупала, хотя и была одета со вкусом. Никаких тебе наращиваний и обертываний, спа-салонов и модных окрашиваний. Оказывается, это всё так дорого.
Оставшись без работы, Алёна решила, что теперь Вадик ответственен за ее судьбу и благополучие. Поэтому в запросах не стеснялась. И тут к ее изумлению, начались первые ссоры. Вадик нервничал и злился, спорил и ругался, не понимая, как можно так быстро спускать приличные суммы. Алёна плакала и обижалась. Безмолвная Тася на ее фоне становилась всё более предпочтительней.
Но после ссоры тянулся день, другой, и Вадик не находил уже себе места и снова мчался к Олененку, падал в ее горячие объятия, утопал в жаркой, сводящей с ума страсти. Мир снова казался радостным и беззаботным, как пузырьки шампанского, весело играющие в бокале.