— А если даже и так? Почему вы защищаете этого деспота?
Стефан отступил от нее на шаг и шутливо прикрыл лицо руками, изображая ужас.
— Господь свидетель, я вовсе не защищаю его! Но за годы, проведенные рядом с моим дядей, я понял, что…
— Нет, вы защищаете его, — перебила Мод. — О Дева Мария, когда его придворные подошли приветствовать меня, никто даже не глядел мне в глаза. Недовольство короля, по-видимому, заразная штука.
Стефан молчал.
— Как мне вас переубедить? — наконец заговорил он. — Что бы ни делал король… а я вовсе не отрицаю, что он может быть жестоким… Так вот, что бы ни делал король, он всегда и во всем действует на благо государства.
Мод в отчаянии отвернулась, махнув рукой. Подойдя к перилам, она наклонилась и стала смотреть на мутную воду. Трудно было поверить, что эта неказистая деревенька когда-то была сценой великих событий.
— Ах, вам-то что за дело, — проговорила она, стоя спиной к кузену. — Король так вас любит, вас любят и ценят все вокруг, разве я могу рассчитывать на ваше понимание? Откуда вам знать, как себя чувствуешь, когда на смену власти и могуществу приходит полное одиночество, когда начинаешь целиком зависеть от милости практически чужого человека?
Сильные руки схватили ее за плечи и повернули к себе. На лице Стефана появилось странное выражение, глаза сверкнули стальным блеском, и Мод вздрогнула от удивления.
— Это я-то не понимаю? Клянусь Христом, мои дела, если вам угодно знать, не всегда шли так хорошо, как сейчас. Моя мать, так же как и ваш отец, — сильная женщина с железной волей. Ни разу в жизни она не сказала мне доброго слова, а в конце концов выслала меня из Блуа, проводив отнюдь не благословением, а предостережением: чтобы я не возвращался, если не стану достойным человеком. Мой отец, трус и предатель, умер, когда я был еще совсем маленьким, и больше двадцати лет я прожил с этим позором. Когда я приехал в Англию, не было человека более одинокого и несчастного, чем я. Мне пришлось как следует потрудиться, чтобы завоевать себе место под солнцем.
Ярость Мод постепенно таяла, сменяясь сочувствием и интересом. Стефан действительно понимал ее, и это было чудесно.
— Я и не думала, что ваша мать так похожа на моего отца.
— Но разве они оба не дети великого Вильгельма? — отозвался Стефан, и в его голосе Мод почудилась нотка горечи. В конце концов, яблоко от яблони недалеко падает, так ведь?
Мод украдкой взглянула в лицо Стефана, внезапно превратившееся в застывшую маску. Она еще немного помолчала, а потом произнесла:
— Император всегда относился к нашему деду как к побочному сыну, нормандскому выскочке и авантюристу, и говорил, что он бы и дня не устоял против тевтонских рыцарей.
Стефан довольно хихикнул.
— Нормандский выскочка и авантюрист, да? Клянусь Господом, мне пришелся бы по душе ваш муж. Должно быть, вы скучаете по нему.
— Да, — прошептала Мод, заметив, что лицо Стефана снова оживилось.
— Ну-ну, я не хотел напомнить вам о вашей утрате, — Стефан протянул руку, прикоснулся к подбородку Мод и приподнял ее голову. — Улыбнитесь! Вы даже не представляете, как вы прекрасны, когда улыбаетесь. Невообразимо прекрасны.
Мод вспыхнула и покачала головой.
— Несмотря на то, что сперва вам пришлось в Англии несладко, вы кое-чего добились, кузен, — произнесла она, торопясь сменить тему. — Говорят, что во всем королевстве не найдется более могущественного и знатного лорда, чем вы, если не считать моего единокровного брата Роберта.
На лице Стефана заиграла озорная улыбка.
— Быть может, с Божьей помощью, я стану еще могущественней.
— В самом деле? — Заинтригованная, Мод ждала продолжения, гадая, что могли бы означать его слова. Но Стефан молчал, и она подбодрила его: — Объясните, что вы имеете в виду, кузен. Я должна знать о том, какие удачи поджидают вас впереди.
Стефан глубоко вздохнул.
— В Германии вы, несомненно, слышали сплетни о том, что королева Аделиция может оказаться бесплодной.
— Да, император упоминал о такой возможности. А вы думаете, что это правда?
Стефан перегнулся через каменный парапет и уставился на бегущую воду.
— После трех с половиной лет супружества что еще можно подумать, если потомства до сих пор нет? А ведь у короля человек двадцать побочных детей, так что обвинять его в бесплодии нелепо.
— Но ведь он уже немолод, — заметила Мод. — Впрочем, в любом случае времени еще много. Мой отец, судя по всему, не собирается умирать.