- Вообще там не находится ничего такого, что я хотел бы защитить от Вас. Напротив, там находится то, от чего я хотел бы Вас уберечь, - пояснил эксцентричный художник. - Дело в том, что там находится самая удивительная из картин, когда-либо попадавших в чьи-либо частные коллекции. Это не просто выдающаяся картина. Это - универсальная картина. Да-да, вы не ослышались. Именно так: универсальная. Каждый, кто смотрит на холст, видит нечто прекрасное, и для каждого смотрящего - это что-то своё. Увидев подобное хотя бы раз, человек никогда не способен забыть этот чудный образ, эту феерию красок, это волшебство образов...
Мужчина мечтательно улыбнулся, и на лице его на несколько мгновений застыла гримаса счастья, которая вскоре сошла, словно рисунок на песке, смытый беспощадным приливом.
- Но всё имеет свою цену, и не всегда эта цена измеряется в деньгах... - дыхание мсье Десмонда стало прерывистым и, казалось, что, затронув болезненную для него тему, он вскоре рискует свалиться, держась за сердце; но он собрал всю волю в кулак и всё-таки продолжил: - Я видел её всего один раз. И с тех самых пор она находится здесь, за этой дверью. Я не показывал её никому и перепробовал всё, что только было возможно, в поисках решения своего вопроса. Тем временем она просто держит меня и не отпускает, ожидая, что я приведу к ней кого-либо ещё. Возможно, тогда она, наконец, успокоится. А возможно, что и нет. Я каждую ночь вижу во сне ту картину, но так и не решился кому-либо рассказать о ней. Да и как расскажешь о том, что можно лишь пережить самому? Вообще любое настоящее произведение искусства существует лишь в слиянии с тем, кто его воспринимает. Оно не обязательно должно каждый раз доносить какую бы то ни было высокую мысль, да и вообще, если Вы когда-либо будете создавать произведение искусства, то имейте в виду: если Вы в полной мере осознаёте суть своей картины - Вам лучше её не писать...
Мужчина неожиданно рассмеялся, заставив девушку отступить, опасаясь за его душевное здоровье, но тот лишь стиснул её руку сильнее.
- О, я чувствую, что Ваш пульс участился. Напрасно. Не бойтесь. Не обращайте внимания. В конце концов, каждый человек имеет право на безумие. Но моё безумие имеет свою систему... А знаете, давно мы уже не бывали на свежем воздухе. Я думаю, пришло время это исправить, - и, не делая какого-либо резкого перехода, мсье Десмонд развернулся и повёл Манон прочь, увлекая её за пределы особняка.
На улице было пасмурно. День готовился ко сну. Тяжёлые помрачневшие тучи собирались вскоре расплакаться. Дорога была усеяна опавшими листьями, а грустный скучающий ветер играл, поднимая их в воздух, кружа и снова разбрасывая. Редкие встреченные люди сторонились, завидев необычную парочку, сопровождаемую крупным и грозным зверем, провожали её взглядами, выражавшим смешанные чувства, после чего спешили убраться подобру-поздорову.
- Жила-была дама квадратная - во всех отношеньях приятная: с ней всем было очень приятно и делалось сразу квадратно, - весёлый голос мсье Десмонда контрастировал не только с окружающими реалиями, но даже и с тем, что совсем недавно творилось у него на душе. - Кажется, у Эдварда Лира было как-то так. Впрочем, я могу и ошибаться. Вы не могли бы в деталях описать то, что нас сейчас окружает?
Сбитая с толку сначала абсурдной репликой, а затем резкой сменой темы и просьбой своего покровителя, красавица не сразу сообразила, о чём её просят. Она никогда не отличалась особым красноречием и, как могла, описала ему холодную недружелюбную мостовую, рассеянный заспанный свет уличных фонарей, сгущавшееся небо и бесстыдно оголившиеся ветви деревьев, а он молчал, никак не выказывая своего отношения к услышанному.
- В подворотне справа, возле городской свалки, стоит какой-то несчастный бродяга. Он что-то выпивает, - произнесла в какой-то момент Манон. Её спутник наконец оживился.
- Не надо мыслить так поверхностно. Всмотритесь вглубь! Ведь это не бродяга и не пьяница! Это - Сократ, и он - пьёт цикуту!
Девушка поперхнулась от неожиданности и, собравшись с мыслями, продолжила:
- Ну, пусть будет так...
- Ладно, - повеселев, продолжил мсье Десмонд. - А что здесь ещё?
- Под мостом протекает река. Она уносит опавшие листья. Тихо журчит. В ней отражается застланное тучами небо. Мне кажется, что она грустит, - с твёрдой неуверенностью предположила Манон.
- Нет, она не грустит. Она уносит грусть. Мою. Вашу. Когда-то я зачёрпывал в ней в ладони луну. Пускал маленький корабль с маленьким Одиссеем на маленькие подвиги. Но это было очень давно... - казалось, мужчина готов предложить спуститься к воде, сесть в какую-нибудь лодку и плыть, куда глаза глядят, но раскат грома - скорее внезапный, чем неожиданный - прервал его на полуфразе, застав врасплох. Решив не искушать судьбу и не бродить по улицам дальше в ожидании могучего ливня, мсье Десмонд велел возвращаться, и вскоре позади остались и Сократ, и уносящая грусть река, и холодные пустынные улицы, по которым, в преддверье рандеву с ливнем, гулял проказник-ветер.