Он проговорил придушенным голосом:
— Стреляй, если можешь. Стреляй, а потом Лаки все равно выследит тебя и уж позаботится, чтобы ты провел остаток своей жизни прикованным к самому маленькому и холодному астероиду, который когда-нибудь использовали в качестве тюрьмы.
— Лаки так сделает? Где же он?
— Поищи.
— Я найду его, потому что ты мне скажешь, где он. А прежде всего ты мне скажешь, зачем он спустился в шахту. Что он здесь делает?
— Ищет сирианцев. Ты слышал, что он говорил.
— Ищет газ от комет, — прорычал Уртейл. — Этот старый дурак Певераль может сколько угодно говорить о них, но твой-то друг ему не поверил ни на минуту. Не поверил бы, даже если бы у него были мозги, как у тебя. Он пришел сюда за другим. Говори, зачем.
— Еще чего!
— Говори, спасай свою шкуру!
— Недостаточная причина для меня, — возразил Бигмэн, вставая на ноги и делая шаг вперед.
Уртейл отступил и прислонился к стене.
— Еще одно движение, и я с удовольствием взорву тебя. Мне не очень-то важно, что ты скажешь. Конечно, это сэкономило бы время, но не слишком. Провести с тобой больше пяти минут — непозволительная потеря времени. А теперь послушай, что я тебе скажу. Может быть, ты зарубишь себе на носу, что ни ты, ни твой герой в жестяных латах, Старр, никого не обманете. Ни один из вас не способен ни на что большее, чем фокусы с активированными ножами, которые вы проделываете с безоружным человеком.
Бигмэн мрачно подумал: «Вот что задело этого негодяя. Я выставил его болваном перед всеми, и теперь он хочет, чтоб я перед ним ползал».
— Если ты все время собираешься болтать, — лениво сказал Бигмэн, постаравшись вложить в свой голос как можно больше презрения, — то уж лучше давай стреляй. Лучше пусть меня разорвет на куски, чем я умру от твоего бесконечного трёпа.
— Потише, малыш, потише. Во-первых, сенатор Свенсон метит в Совет Науки. Ты лишь самая маленькая частичка этой цели, а твой друг Старр — всего лишь еще одна частичка, не намного больше. Стрелять в эту цель буду я. Мы поставим этот Совет на место. Люди на Земле знают, что он отравлен коррупцией, что его сотрудники зря переводят деньги налогоплательщиков и набивают собственные карманы…
— Все это наглая ложь, — взорвался Бигмэн.
— Это решит народ. Мы объясним людям, как их обманывает Совет, и посмотрим, что они скажут.
— Только попробуйте! Иди и попробуй!
— Именно это мы и собираемся сделать. И это нам удастся. И вот наш экспонат номер один: вы двое в шахте. Я знаю, для чего вы здесь. Сирианцы! Ха! Старр или специально подстроил, чтобы Певераль рассказал эту историю, или просто умело этим воспользовался. Я скажу тебе, чем вы тут занимаетесь. Вы хотите устроить сирианский лагерь и потом его всем показывать.
«Я один выследил их, — скажет Старр. — Я, Лаки Старр, великий герой. Ученые мужи поднимут большой шум, а Совет Науки потихоньку свернет свою программу „Свет“. Они уже выжали из этой программы все, что могли, и пора устраивать свои делишки… Только ничего из этого не выйдет, потому что я поймаю Старра на месте преступления, и он будет по уши в грязи, как и весь Совет».
Бигмэна тошнило от ярости. Он готов был разорвать Уртейла голыми руками, но сумел сдержаться. Он понимал, почему тот так говорит. Потому что знает гораздо меньше, чем старается показать. Он пытается что-нибудь вытянуть из Бигмэна и для этого нарочно хочет разозлить его. Но Бигмэн отплатит ему той же монетой. И тихим голосом Бигмэн начал:
— Знаешь что, вонючий негодяй, если кто-нибудь выследит тебя и выпустит из тебя весь кометный газ, покажется твоя душонка — размером с земляной орех. Если из тебя вытряхнут всю труху, ничего не останется, кроме мешочка из грязной кожи.
— Хватит! — заорал Уртейл.
Но Бигмэн заорал еще громче, так, что его высокий голос зазвенел:
— Стреляй, трусливый пират! Ты показал, какой ты трус, за общим столом. Встань передо мной, как мужчина перед мужчиной, с голыми кулаками — я хочу посмотреть, как ты снова струсишь, хоть ты и очень много о себе воображаешь.
Теперь Бигмэн был весь внимание. Пусть Уртейл действует неосмотрительно и поспешно. Пусть он стреляет, не целясь, просто повинуясь импульсу, — Бигмэн отпрыгнет в сторону. Может, он и умрет, но, во всяком случае, это шанс.
Но Уртейл словно окаменел и стал еще холоднее.
— Хватит болтать, я все равно убью тебя. И ничего со мной не случится. Я скажу, что защищался, и постараюсь, чтобы мне поверили.
— С Лаки у тебя это не получится.
— У него будут свои трудности. Когда я с ним покончу, его мнение не будет иметь никакого веса, — Уртейл твердо держал в руках бластер. — Хочешь получить?