— И никто из прибывших не остается в городе?
— Никто. Они всегда покидают его. Они охотятся за чем-то и думают найти это что-то вне города. Они всегда за чем-нибудь охотятся.
О Боже, он прав, подумал я, каждый из них идет по чьему-нибудь следу. Кто знает, сколько разнообразных мыслящих существ слышали голос, который слышит Смит, и были заворожены им?
— Они когда-нибудь рассказывали вам, — спросила Сара, — что именно ищут?
Он криво усмехнулся.
— Они держат это в тайне.
— Но тот гуманоид, — не отставала Сара, — тот самый, который прибыл один в сопровождении робота…
— Робота? То есть металлического гуманоида, похожего на него?
— Не придуривайся! — прикрикнул я. — Ты знаешь, что такое робот. Эти лошадки — роботы.
— Мы не роботы, — заявил Доббин. — Мы честные лошадки.
— Заткнитесь-ка! — сказал я.
— Да, — продолжал гном. — Был один с роботом. Он тоже ушел и не вернулся. Однако робот позже возвратился. Хотя он мне ничего не объяснил. Он не сказал ни слова.
— И робот все еще здесь? — спросила Сара.
— У меня есть одна часть от него, — сказал гном. — Мне очень жаль, но та часть, которая управляла им, пропала. Мозги, по-вашему. Так вот, его мозги пропали. Я продал их диким лошадям, которые обитают в плохо изученных районах. Они очень просили и много заплатили. Я не мог отказать им. Это была выгодная сделка.
— Дикие лошади? — переспросил я. — Где мы можем найти их?
Гном пожал плечами.
— Трудно сказать, — ответил он. — Они живут на больших и отдаленных территориях. Чаще всего их можно обнаружить к северу отсюда. Там действительно очень дикие места.
— Зачем же им понадобились мозги Роско? — спросила Сара. — Какая от них польза?
Гном развел руками.
— Откуда мне знать? — сказал он. — Им не задают вопросов. Они на редкость грубые и дикие. У них туловище лошадей, а головы — такие же, как ваши, и руки тоже; они неразумны и издают очень громкие звуки.
— Кентавры, — сказал Тэкк. — Насколько мне известно, их много по всей галактике. Не меньше, чем гуманоидов. И они, как заметил джентльмен, неразумны. Но, правда, я их ни разу не встречал.
— Ты продал им только мозговой блок, — сказал я. — У тебя еще должно остаться туловище.
— Лошади не просили туловище. Оно у меня.
Я обратился к Саре, перейдя с космического языка на английский.
— Что вы думаете об этом? — спросил я. — Мы продолжаем поиски Найта?
— Он один из тех…
— Если он все еще жив, он очень, очень стар. Я думаю, у нас мало шансов найти его живым. Робот вернулся. Он бы не покинул Найта, если бы тот был жив.
— Хорошо бы выяснить, куда они направлялись, — сказала Сара. — Если бы нам удалось раздобыть мозговой блок Роско и соединить его с туловищем, то он бы мог сообщить, что искал Найт и где он теперь находится.
— Но робот молчал. Он ничего не сказал гному.
— Может, он заговорит с нами, — сказала Сара. — В конце концов, мы — люди, такие же, как те, что сделали его. Если он предан кому-либо, а я подозреваю, что это так, то он может быть предан только человеку.
Я повернулся к гному.
— Итак, — сказал я, — нам необходимы: туловище робота, карты планеты, запас воды. А также лошади-качалки, для того, чтобы везти нас, и наш груз, и…
Гном в ужасе взмахнул руками, отпрянув от меня, упрямо мотая головой из стороны в сторону.
— Я не могу предоставить лошадей, — твердил он. — Мне самому они нужны.
— Ты не дал мне закончить, — сказал я. — Мы берем тебя с собой.
— Нельзя, — воскликнул Доббин. — Он должен остаться, чтобы предупреждать вновь прибывших и спасать их от смертоносной волны. Господин, поймите…
— Мы позаботимся об этом, — сказал я. — Мы заблокируем луч. Если луч не будет приманивать, то никто не появится здесь.
— Вы не сможете ничего сделать с лучом, — ныл гном. — Никто не сможет, потому что нам неизвестно местонахождение датчика. Мне не удалось обнаружить его. Я охотился за ним, и не я один, но все было напрасно.
Он был удручен. Так или иначе почва была выбита у него из-под ног.
— Проклятье! — проговорил я.
— Кажется, он говорит правду, — сказала Сара. — Луч придумал тот, кто построил и сам город, а наш худосочный друг на создателя города не похож. Он просто живет здесь — варвар, который рыщет в пустом городе и тащит, что плохо лежит.
Я должен был сам понять это. Но я сгорал от злости из-за нашего путешествия в пустыню и чуть с ума не сошел, когда увидел гнома, копающегося в наших вещах. Кровь ударила мне в голову. Если маленький пройдоха надул нас, я уничтожу его.