— О Боже, Майк. О Боже, Майк, — причитала она.
Тэкк стоял в нескольких футах позади нее, впервые выронив из рук куклу. Его вытянутое лицо выражало печаль. Свистун пошевелился.
— Нужна жизнь, — произнес он таким слабым голосом, что я едва расслышал, что он сказал. — Нужно разрешение взять часть жизни кого-нибудь из вас.
При этих словах Тэкк быстро подошел и, наклонившись, вырвал Свистуна из моих рук. Он выпрямился, прижав Свистуна к груди так же, как до этого прижимал куклу. Он прямо посмотрел на меня. Его глаза сверкали.
— Не вы, капитан, — решительно заявил он. — Вам нужно сохранить жизнь. Жизнь дам я!
— Разрешение? — спросил Свистун жутким хрипящим шепотом.
— Я даю разрешение, продолжай, — сказал Тэкк. — Пожалуйста, продолжай.
Сара и я, припав к земле, зачарованно следили за происходящим. Весь процесс занял всего несколько минут, а может быть, даже мгновений. Но время будто растянулось, и нам показалось, что прошли часы.
Никто не двигался, и я почувствовал, что мои мышцы начали болеть от напряжения. Постепенно Свистун изменил свой призрачный облик и снова стал самим собой, возвратившись из другого мира, в который он уже наполовину перешел.
Наконец Тэкк, наклонившись, поставил его на ноги, а потом сам мешком рухнул на землю.
Я подошел и приподнял Тэкка. Его тело безвольно повисло в моих руках.
— Быстро, — сказал я Саре. — Одеяла.
Она расстелила одеяло на земле, я положил Тэкка, распрямив его тело, а затем обернул его другим одеялом, плотно подогнув края. В нескольких футах от меня на земле лежала оброненная Тэкком кукла. Я подобрал ее и положил ему на грудь. Он медленно приподнял руку и, нащупав куклу, прижал к себе.
Приоткрыв глаза, он улыбнулся мне.
— Спасибо, капитан, — сказал он.
12Мы сидели вокруг костра в сгущающихся сумерках.
— Кости, — сказал Свистун. — Кости на земле.
— Ты в этом уверен? — спросил я. — Может быть, это что-нибудь другое? Неужели лошадки так испугались каких-то костей?
— В этом уверен, — ответил Свистун. — Единственное, что там было — это кости. Больше там не было ничего.
— Наверное, это были не просто кости, — предположила Сара — а скелет какого-то существа, которое даже после смерти внушает им страх.
Где-то в скалах горластые животные наперебой перекликались друг с другом нестройным хором, переходящим иногда в какофонию безумного речитатива. Костер вновь ярко вспыхнул, как только занялось очередное полено маслянистого дерева, а налетевший порыв ветра подхватил огонь.
Куда же мы попали, подумал я. Выброшенные, как потерпевшие кораблекрушение мореплаватели на необитаемый остров, в самый центр этой наполненной воем дикой страны, не ведающие даже пути своего. Петляющая тропа — наш единственный ориентир и единственный путь возможного спасения, если, конечно, считать убежищем большой белый город, который по-своему не менее дик, чем эта воющая пустыня.
Я почувствовал, что сейчас не время заводить об этом речь. Утром, когда займется новый день, мы посмотрим на все другими глазами и затем уже решим, что же предпринять.
Свистун указал щупальцем в сторону одеял.
— Я пожадничал, — сказал он. — Взял у него чересчур много. Не мог предположить, что у него так мало останется.
— Все будет в порядке, — успокаивающе сказала Сара. — Сейчас он спит, а до этого он съел целый котелок похлебки.
— Но зачем? — зарычал я. — Зачем этому болвану понадобилось влезать? Я был готов и желал дать все, что нужно. И потом, Свистун обратился именно ко мне. Он имел в виду меня. Более того, Свистун и я…
— Капитан, — сказала Сара, — вам не приходило в голову, что это был первый удобный случай для Тэкка хоть каким-то образом внести свой вклад в наше дело? Несомненно, он чувствовал себя самым бесполезным участником экспедиции. Причем именно вы сделали все возможное, чтобы он чувствовал свою ущербность.
— Давайте смотреть правде в глаза, — ответил я. — Пока он не принес себя в жертву ради Свистуна, он был только обузой.
— И вы хотели лишить его единственного шанса?
— Нет, — сказал я. — Конечно же, нет. Меня только волнует, что же он имел в виду, когда сказал, что именно он должен отдать жизнь?
— Я не знаю, — ответила Сара. — Сейчас не имеет смысла ломать голову над этим. О чем следует побеспокоиться, так это о том, что нам делать дальше. Теперь-то мы можем рассчитывать лишь на собственные ноги. Что бы мы ни предприняли, нам все равно придется бросить здесь припасы. И еще проблема воды. Нужно брать максимум воды, и она составит основную часть того, что мы сможем нести. До тех пор, пока лошадки не вернутся.