— Ты называешь то, что было между нами, насилием, — сказал он и рассмеялся. — Тогда у тебя очень плохая память.
Энэлайз покраснела и сердито посмотрела на Марка.
— Я говорю не о прошлом, я говорю о сегодняшнем дне. И насилие не обязательно бывает физическим.
Рассвирепевший Марк сказал:
— У меня было много разных женщин и до тебя и после тебя. И вела ты себя совсем не так, как ведут леди. И сегодняшнюю сделку ты могла не заключать как проститутка. Так что и здесь не было насилия.
— Я ненавижу тебя! — выкрикнула Энэлайз. Марка словно ударили хлыстом, но он, сдерживая себя, спокойно произнес:
— Распусти свои волосы.
— Что?
— Ты слышала меня!
У Энэлайз затряслись руки. Она вынула шпильки из волос, и ее волосы разметались по плечам. Он стоял и наблюдал за нею. В глазах его мерцали бешеные огоньки. Когда она вынула последнюю шпильку, то Марк сказал:
— А теперь — раздевайся!
— Нет! — запротестовала Энэлайз. Ей вдруг стало страшно, и она побледнела.
— Да! — сказал Марк ледяным голосом. — Теперь ты принадлежишь мне. Ты обещала быть моею, если я освобожу твоего любимого Фурье. А так ты моя, и должна выполнять все, что захочу. Я приказываю тебе раздеться передо мной! Раздевайся! — прикрикнул он.
Бросив на него ненавидящий взгляд, Энэлайз, склонив голову, начала расстегивать множество мельчайших пуговиц. Ей казалось, что ей не справиться с этими пуговицами под его пристальным взглядом. Но все же сумела расстегнуть их, и платье легко скользнуло на пол. Так же, не глядя на него, она расшнуровала корсет и сбросила нижнюю юбку. Сняв туфли, чулки, она, глубоко вздохнув, сняла свою нижнюю сорочку, обнажив свои полные нежно-розовые груди.
У Марка перехватило дыхание. Энэлайз подняла взгляд и увидела выражение его лица. Он покраснел и не мог оторвать взгляда от ее груди. Это был взгляд вожделеющего мужчины. Она поняла, что он желает ее так же страстно, как и в ту ночь. Она поняла, что он не лгал, когда говорил, что их встреча не имела отношения к его шпионским заданиям.
Более того, этот взгляд подсказал ей, что не только он владеет ею, но и она имеет власть над ним и сможет воспользоваться этой властью, чтобы приводить его в бешенство.
Теперь она, продолжая раздеваться, делала это, дразня его. Она потянула шнурки своих панталон и развязала их, и они упали на пол.
Энэлайз видела, что взгляд Марка становится все более похотливым. Капельки пота выступили у него на лбу. Теперь она стояла перед ним совершенно нагая.
Марк застонал, а она игриво покачнулась. Вид ее нагого тела так возбудил Марка, что она решила посмотреть, как далеко простирается ее власть.
Внезапно Марка пронзило чувство ревности — откуда у нее такие завлекающие движения — он ее такому не учил!
— Теперь повернись, — сказал он охрипшим от возбуждения голосом.
Энэлайз повиновалась, а Марк рассматривал ее фигуру сверху донизу, оценивая ее стати, как стати лошади при покупке.
— Ты рассматриваешь меня, как будто я…
— Рабыня, стоящая на аукционе, — закончил он ее предложение, торжествуя. — Как мою собственность… мою, запомни хорошенько, собственность, — и, сказав это, Марк встал с кресла и подошел к ней.
— Запомни, до тех пор, пока ты слушаешься меня, ты будешь со мною, и я не буду передавать тебя другому мужчине, не буду бить тебя, — сказал Марк.
Эти слова больно задели Энэлайз — ее власть утвердить будет трудно. В голове стучало: «До тех пор, до тех пор, пока ты слушаешься меня, ты будешь со мною…» Но как долго будет продолжаться это «до тех пор»? Пока она ему надоест, и он выбросит ее из дома? И куда она пойдет тогда?
Он взял ее за волосы и, притянув ее лицо к своему, заглянул в ее синие глаза.
— Назови меня по имени…. — прошептал он.
— Клэй, — ответила она с вызовом. Он сжал своими пальцами ее шею.
— Назови мое настоящее имя, черт возьми!
— Я не помню!
С каждым ее словом его пальцы сжимались все крепче и крепче.
— Я, Марк Шэффер! Скажи — Марк!
— Марк Шэффер, — прохрипела она, а затем повторила шепотом: — Марк…
Он притянул ее к себе и стал жадно целовать. Его горячие руки обхватили ее талию, а затем стали ласкать ее спину! Он целовал ее страстно, отрываясь от ее губ, только чтобы передохнуть и вновь продолжить поцелуй.
— Энэлайз! О Боже! Энэлайз. Такая сладкая и долгожданная…. — бормотал он, обдавая поцелуями ее лицо и шею. Затем он подхватил ее на руки и понес в соседнюю с гостиной спальную комнату. Отодвинув в сторону противомоскитную сетку, которая прикрывала кровать, он уложил ее прямо на постель и начал сам поспешно раздеваться. Он навалился на нее сверху, придавив ее своим угловатым, тяжелым телом. Он нежно ласкал ее груди, поглаживал и целовал соски до тех пор, пока они не стали тугими и темными.
— Дотронься до меня!-приказал Марк. Но это был не приказ, а скорее просьба. Энэлайз нерешительно прикоснулась руками к его плечам, а затем медленно повела ими вниз по спине до бедер. Марк с дрожью в голосе вздохнул и закрыл глаза. Он больше ничего не говорил, но Энэлайз хотелось знать, что он чувствует. Поэтому она стала поглаживать его спину и бедра вновь, до тех пор, пока не прикоснулась к его плоти.
Марк застонал, а Энэлайз стала поглаживать его возбужденную плоть. Он задрожал от ее прикосновения и вновь громко застонал.
— Я больше не могу терпеть! Я больше не могу терпеть! — прошептал он.
Затем он лег поверх нее, силой раздвинул ей ноги и медленно ввел в нее орудие своей любви. Что это были за восхитительные ощущения! И она услышала свой стон. Звуки ее голоса возбудили его, и Марк начал энергичные, поступательные движения до тех пор, пока не ответила ее плоть. Ее ответное чувство начало нарастать, но Марк вдруг содрогнулся и громко вскрикнул, а затем весь сник, оставив ее ответное чувство и ее саму неудовлетворенной.
Энэлайз закусила губу. Она все равно не скажет ему, что он нужен ей.
Когда Энэлайз проснулась на следующее утро, то Марка уже не было. Она лежала и рассматривала противомоскитную сетку над кроватью и размышляла над своей долей. Но Энэлайз была не из тех, что могут долго горевать и раскисать. Она быстро встала с постели, оделась и начала распаковывать свою одежду и развешивать ее в шкаф. Часть одежды она положила в платяные ящики.