Однако, прежде чем продолжить свой рассказ, я должен познакомить здесь читателя немного ближе с семейными обстоятельствами Патрика, пусть даже в нескольких словах.
Патрик О’Фланнаган жил в самом конце небольшой деревни, примерно на удалении двухсот шагов от последних домов, на маленьком пятачке среди болота, который он, помня о своем родном «изумрудном острове», как называют Ирландию ее поэтически настроенные сыны, специально подыскал для себя и который он получил в наследство от прежнего владельца участка, очень ценившего Патрика. Обитал он там одиноко, лишь со своей старушкой матерью и младшим братом, и не только он избегал остальных жителей деревни, но и они избегали его; дело в том, что Патрик принадлежал к той части ирландской нации, которая обратилась в протестантство и пришла к мысли, что путь на небо она может найти и без молитв их прежних патеров.
К сожалению, вынужден здесь сразу же заметить, что Патрику в действительности так же мало было дела до протестантства, как и в свое время до католичества. Единственное, чему он придавал на свете значение, была посильная забота о собственной плоти и о поддержании в ней жизни. Ну а поскольку он, как он сам часто выражался, «мог обходиться в работе лишь самой малостью», Патрик остерегался перенапрягать свои силы. И если в доме было достаточно картофеля и виски, то хотел бы я видеть того христианина, который бы оказался в состоянии заставить Патрика выбраться из своих четырех стен. Пока в доме оставался хотя бы один из этих «ирландских лимонов» (как там в шутку называют картофель) или хотя бы одна капля «горной росы» (более благородное название виски), его невозможно было сдвинуть с места. И лишь когда его запасы иссякали полностью, Патрик задумывался о новой работе, вернее, о причитающемся за нее вознаграждении.
Кроме всего прочего, Патрик был большой чудак и умел с юмором рассказывать самые смешные в мире истории, в чем его превзойти мало кто мог вообще и уж ни один человек на десять миль в округе. Поскольку он к тому же был добрым и заботливым сыном и обеспечивал мать, которую он взял к себе, всем необходимым, Мисс и особенно Дороти, что было не менее важно, относились к нему весьма доброжелательно. Поэтому они и не хотели обидеть его, взяв вместо него другого рабочего для доделывания кладовой, хотя всего в нескольких милях от имения жил непьющий и порядочный плотник — к тому же католик, — уже неоднократно предлагавший свои услуги сам и через третьих лиц. Однако в конце концов терпение Мисс иссякло. Она устала снова и снова напоминать и получать неопределенные обещания по поводу завершения работы. Итак, однажды во вторник утром — поскольку иметь дело с Патриком по понедельникам было почти бесполезно — она послала своего кучера, молодого крепкого парня, в обязанности которого входило смотреть за двумя лошадьми, содержать в исправности старый экипаж и заодно ухаживать еще за небольшим садом, к Патрику О Фланнагану на дом и велела передать ему, чтобы он немедленно явился в монастырь (как по старой привычке все еще называли господский дом), потому что Мисс должна обсудить с ним нечто весьма важное.
По такому вызову Патрик являлся всегда; дело в том, что каждый раз он получал здесь не только очередную порцию добрых наставлений, но и напоследок, когда слово давали ему и он имел возможность вставить парочку своих баек, еще и стаканчик отличной «горькой», какую умела настаивать по-настоящему только Мисс, используя ее сугубо как желудочное средство и в прочих лечебных целях.
На этот раз дело не обошлось обычными наставлениями и пространными обещаниями. Мисс осталась глуха к клятвенным заверениям Патрика и заявила ему напрямик, что сегодня последний день, когда она говорит о завершении этой работы.
— Как же вы можете, Патрик! — сказала она под конец. — Вам впору сквозь землю провалиться от стыда из-за того, что вы так терзаете и мучаете меня, испытывая мое терпение — и это при том, как хорошо я к вам отношусь, — из-за пустяковой работы, которую вы при желании могли бы сделать за один день; хотя знаете, что достаточно одного моего слова, и мне всю работу за ту же цену выполнят к следующему вечеру. Поэтому я позвала вас в последний раз и требую, чтобы вы сказали прямо, сможете вы сделать эту работу не позднее чем через неделю или нет! И я даю вам слово, что, если вы ее не сделаете, на следующий день по истечении этого срока я поручу ее сделать другому плотнику, которого мне не надо будет просить об этом дважды! И тогда между нами будет все кончено!
Так серьезно Мисс еще никогда с ним не говорила. И поскольку тут еще подошла Дороти со стаканчиком упомянутой горькой, Патрик не смог более противостоять двум таким доводам, приведенным со столь различных позиций и столь разными наступательными методами. На этот раз он воспринял наставления как личную просьбу и, растрогавшись до слез, торжественно обещал, что ровно через неделю к заходу солнца — Патрик предусмотрительно решил придерживаться все же крайнего срока — кладовая будет готова, а Патрик О’Фланнаган — такой человек, который выполнит свое обещание живым или мертвым.