— Ему не терпится уйти отсюда, он хочет поскорее сделать работу, чтобы вернуться в свою могилу, — шептались мужчины, — Посмотрите только, как он работает, чтобы выполнить свою кощунственную клятву! И кто знает, не придется ли ему так работать до дня страшного суда! — А женщины тихо бормотали молитву по бедной истерзанной душе. Хоть он и был еретик, милосердный боже, теперь-то он уже мертв! И из женских сердец прорастал прекрасный цветок нашей убогой земной жизни — сострадание.
Однако теперь призрак наверху стал вести себя по-другому. Он сел на конец балки и довольно долго смотрел на них вниз, выставив на обозрение свое бледное, лишенное всякого выражения лицо. Затем он тряхнул головой, как бы говоря: «Нет, нет, я больше не принадлежу к вам, легкомысленные, бездумные люди! Мое время прошло! Мое время прошло!» И снова принялся за работу, словно подгоняемый какой-то неясной внутренней силой.
Некоторые предлагали позвать священника, чтобы он изгнал призрака. Но кто-то возразил, что этого не нужно делать, поскольку Патрик дал обещание выполнить работу. И когда она будет завершена — а этого ждать долго не придется — он сам вернется в свою могилу.
Тому, в свою очередь, решительно возразил еще один, возбужденно прошептав:
— Вы что, думаете, он когда-нибудь кончит свою работу? Вспомните, как было с каменщиком на шотландской границе, который тоже согрешил перед господом, кощунственно утверждая, что он все может сделать своими силами без божьей помощи. Он должен был каждую ночь достраивать башню, которую до этого начал. И когда ему оставалось всего несколько кирпичей, чтобы ее закончить, духи каждый раз разрушали ее до основания. Поэтому он снова и снова вынужден был начинать безнадежную, бесконечную работу. Так и здесь будет! — твердил человек мрачным голосом, а стоявшие вокруг него осеняли себя крестным знамением. — Когда он станет класть последнюю доску, забивать последний гвоздь, все сделанное им развалится, и ему придется начинать все сначала. Но покой здесь, на земле, он не обретет, пока его вина не будет искуплена или какой-нибудь благочестивый человек не прочитает по его бедной душе соответствующее число панихид.
— Что оно теперь делает? — спрашивали одни, кому с их мест не была видна фигура в окне.
— Оно сидит в углу, — тихо говорили другие, сбившись в кучу, чтобы лучше рассмотреть призрака, — но там сзади темно. Не видно, чем оно занимается.
— Оно крестится! — раздался испуганный шепот. — Оно поднесло руку ко лбу.
— Оно ест, клянусь богородицей! — воскликнул тут молодой парень, причем настолько громко, что стоявшие рядом с ним сочли его соседство опасным и отодвинулись от него подальше.
— Ест!.. — насмешливо прозвучало в толпе. — Ест! Кто-нибудь слышал, чтобы привидение ело?.. Иисус Мария, оно идет!
— И, словно бомба упала между ними, люди бросились врассыпную, так как то жуткое существо вверху, настолько захватившее их внимание, действительно соскользнуло с балки и появилось в открытом, освещенном солнечным светом проеме. Некоторые из самых отважных рискнули оглянуться. А оно постояло некоторое время в оконном проеме, высунулось так, будто хотело заглянуть на крышу, снова сокрушенно тряхнуло головой и исчезло во мраке зала.
В монастыре тем временем женщины тоже не бездействовали. Когда они повторно услышали от Тома заверения в том, что это действительно призрак Патрика О’Фланнагана, который не обретет покоя в могиле, пока не освободится от своего земного обещания, у них возникла, собственно говоря, та же мысль, что и у собравшихся внизу людей, а именно: послать за священником, чтобы попросить его о помощи и содействии.
Между тем слух об этом чуде давно дошел до ушей его преподобия, и он уже был подготовлен к такого рода приглашению. Оснащенный всем необходимым, в сопровождении несшего кадило мальчика и полностью вооруженный для того, чтобы выступить против дьявола в любом его обличье со знамением господним, священник направился в монастырь, где сначала помолился вместе со своими прихожанами о ниспослании ему сил в предстоявшей борьбе, а затем уверенно поднялся наверх, сопровождаемый следовавшими за ним на безопасном расстоянии испуганными женщинами.
Ему нужно было пройти через комнату Мисс, выглядевшую несколько неопрятно, поскольку сегодня, естественно, было не до наведения порядка. Однако сейчас священник не обратил на это ни малейшего внимания и быстрыми, решительными шагами подошел к двери в зал.