Хотя пребывание привидения в общей сложности длилось не более часа, разговоров после него в славном городе Анкламе хватило на многие недели. До признания Фриценхофера жители города ничем не ограничивали свою фантазию на этот счет, а так как каждый утверждал, будто что-то видел, то список мест, где побывало привидение, рос не по дням, а по часам. И это было естественно, потому что контраргументы не выдерживали строгой критики. Воровской бандой привидения быть не могли — как бы они в Анкламе нашли пропитание? Времена мистических орденов давно прошли. Для похищения в городе вряд ли что можно было найти. Наконец, фальшивомонетчики — наиболее правдоподобное объяснение — в те времена давно уже не могли поддерживать курс новой монетой.
В результате признания Фриценхофера естественным объяснением стало сверхъестественное. Даже мудрый муниципальный совет вынужден был его использовать, так как естественного объяснения явно не хватало. А среди горожан оно получило всеобщее распространение; к тому же вспомнили, что в том доме и раньше замечали свет и что много месяцев назад там однажды пришлось расквартировать военных, так как город был в то время переполнен войсками. Таким образом о привидении под именем Анкламского призрака стало известно во всей Померании; в народе назвали его Проклятым Ротмистром, поскольку среди расквартированных военных якобы был некий ротмистр.
Эта история так бы и не прояснилась, если бы магистрат не упомянул о привидении в своем ежемесячном отчете. В те времена в Берлине не могли допустить существования призрака, особенно в официальных бумагах. Поскольку во время Семилетней войны прусское государство было наполнено боевым духом, оно не могло мириться с тем, что по нему разгуливают еще какие-то, сомнительные духи. Поэтому из Берлина была послана комиссия и проведено тщательное расследование.
У жестянщика и служителя муниципального совета взяли письменные показания, один за другим были опрошены жители города, и выявились многие интересные вещи, хотя зачастую и не имеющие прямого отношения к делу. Дом, вызвавший такой переполох, обследовали и, теперь уже за счет государства, снесли — в результате не нашли ничего, кроме каменного фундамента. Самым странным, однако, было то, что бургомистр стал отказываться от многих своих предыдущих высказываний и подтвердил лишь тот факт, что черный призрак стучал в дверь; в отношении же белого и серого привидений и эпизода с фонарем он утверждал теперь, что все это ему приснилось. То же самое произошло и с вором Фриценхофером, который признался, что, возможно, он просто видел сон. Наступление шведов прервало расследование, однако в ходе его все же было установлено, что в ту ночь через Анклам в Ной-Варп проезжал на почтовой карете мужчина в черном плаще. Это по крайней мере доказывало, что искомый призрак прибыл в Анклам обычным транспортным средством.
Однако граждане были очень недовольны результатами деятельности комиссии. И никакой благодарности к ней за проделанную работу они не испытывали. Более того, уже тогда кое-кто высказывал мнение, что правительство не имеет права против воли анкламских граждан расследовать их таинственные явления. Дело дошло до процесса, материалы которого еще хранятся в верховном суде в Берлине под заголовком: «Граждане Анклама против государственных органов в отношении явления привидения». Были затребованы заключения известнейших ученых. Один из них полагал, что за всем этим кроется хорошо организованный заговор иезуитов, которые, завладев пограничным городом Прусского королевства, намеревались распространить свое влияние и шаг за шагом продвинуться к столице. Другой считал все это фантасмагориями, в основе которых лежали козни шведского борджианизма. Он сам пытался вызвать у себя подобные видения, но дальше лимона не продвинулся. В суде первой инстанции государство дело выиграло, в суде второй инстанции — проиграло. Материалы уже лежали в верховном трибунале, когда… умер король Фридрих II. В Пруссии снова разрешили верить в призраков, и правительство решило не доводить анкламских граждан до крайности. Расследование было прекращено, и граждане получили право на свое привидение. Однако в Анкламе были недовольны бургомистром. Его обвиняли в том, что он ради своего благополучия отказался от призрака и от истины. Недовольный всем этим, он уехал с дочерью в Берлин, и, когда его, в соответствии с собственным желанием, назначили в отдаленный уголок Пруссии, у сторонников естественного объяснения тех событий исчезла последняя надежда.