– Да я не из богатых! Я дачу хорошую продала, вот и хочу квартиру племяннику купить, чтобы деньги не пропали.
– А, ну если так… – Старушка сочувственно замолчала.
– А вы в этом доме давно живете? – Надежда Николаевна вела разговор, будто реку переходила, осторожно нащупывая камешки.
– Ох, давно! Всю жизнь, с самого малолетства. Меня как сюда из роддома принесли, так и жила. В эвакуацию отсюда меня увезли, трех лет не было, сюда же потом и вернулась. Только в другую квартиру, нашу-то летчику отдали, который с фронта пришел. Там коммуналка была, так одна соседка в блокаду умерла, сестра ее из эвакуации не вернулась, замуж там вышла, а нам с мамой комнату дали в другой квартире.
– Так вы, наверное, всех жильцов здесь знали? – направила Надежда беседу в нужное русло.
– А то! Конечно, всех. Правда, новых жильцов я почему-то не запоминаю, а вот прежних… прежних-то я всех хорошо помню! Каждый перед глазами – как в личном деле!
– Неужели всех? – Надежда изобразила сдержанное, уважительное недоверие.
– А то! На первом этаже, где прежде дворницкая была, татары жили, Гайрудиновы, большая семья. Отец, Ахмет, непьющий, представляешь? Всему дому чайники чинил или другое что. На втором этаже Вера Анисимовна, учительница, с семьей, и Мордасовы. Вот Мордасов-старший, тот, конечно, сильно зашибал и в пьяном виде все свое семейство лупил почем зря – и жену Дарью, и детей обоих… особенно по воскресеньям, потому как завтра на работу…
Надежда Николаевна испугалась, что старушка примется подробно описывать всех жильцов дома и на это уйдет не один час, а потому решила ускорить события и навести разговор на интересующую ее тему.
– А на четвертом этаже кто жил?
– Это в той квартире, которую ты купить хотела?
– В той самой.
– Ну, там коммунальная квартира была…
– И кто же в ней жил?
– Ну, в двух комнатах, что налево, там Казаковы жили, Семен Семеныч и Валентина Васильевна. И конечно, сынок их, Витька… тот еще пострел!
– Витька? – Надежда насторожилась.
– Витька, Витька… ох и хулиган он был! Говорили, что случившееся с Сигизмундом Кондратьевичем без Витьки не обошлось… и не зря говорили!
– А кто такой Сигизмунд Кондратьевич и что с ним случилось?
– Сигизмунд-то Кондратьевич? Это еще один жилец из той квартиры. Старик одинокий, в угловой комнате жил…
– В той, чьи окна на сквер выходят?
– Ну да, которая с балконом. С этого-то балкона он и сиганул… никто по нему особенно не убивался, он один жил, как перст. Его в нашем доме бирюком звали…
– Он с балкона спрыгнул, говорите? А при чем тогда здесь Витька Казаков?
– А вот я тебе точно скажу – не обошлось без него! В нашем доме как что случалось – никогда без него не обходилось! Без него и без его приятелей – Ленки Морозовой и Васьки Гусакова…
– А когда же все это случилось?
– Когда? А сейчас посчитаю… – Старушка что-то забормотала себе под нос, загибая при этом пальцы на обеих руках, и наконец гордо объявила:
– Сорок пять лет назад это случилось!
– Точно?
– Еще как точно! Я тогда как раз сапоги себе югославские купила, три месяца за ними в магазин бегала и поймала. Нет, даже три с половиной. Такое не забудешь!
«Сорок пять лет, – подумала Надежда. – Именно столько лет прошло с того неизвестного события, о котором писал в своей записке Виктор… скорее всего, именно тот Витька Казаков, о котором рассказывает старушка… Ну да, и квартира точно та самая, которую покойная Коврайская описывала. Все сходится – и время, и описание».
– А вы не знаете, где сейчас они все?
– Кто?
– Ну, вот эти трое – Виктор Казаков и друзья его, Лена и Вася… вы же про них говорили?
– А тебе за чем? – Старушка подозрительно взглянула на Надежду.
– Да ни за чем, – Надежда пожала плечами. – Вы, наверное, все равно не знаете…
– Почему это не знаю? Я про старых жильцов все знаю! Витька как раз недавно помер, двух лет не прошло. Так и жил в этом доме. А Ваську… Ваську еще тогда убили, почти сразу после смерти Сигизмунда Кондратьевича. Зарезали в подъезде.
– Заре-езали? Ох, какие вы ужасы рассказываете! – Надежда Николаевна прижала руки к щекам и вроде бы даже вскочить со скамейки собралась.
– Да чего уж такого ужасного? Жизнь – она жизнь и есть, в ней всякое случается.
– Ну, режут не каждый день… А Лена? Что с ней случилось? Или вы не знаете?
– Лена?
– Ну, вы же говорили, хулиганили они втроем, с ними еще Ленка была, Морозова…
– О, Лена-то наша в люди выбилась! – старушка подняла глаза к небу. – В большие люди!