Nani в ответ смерила его взглядом.
— Мой муж — знаменитый музыкант, построивший солидную империю упорным трудом, — защищалась мама, ее гнев нарастал. — Парис — титулованный болван, который не заслужил ни своей репутации, ни своего статуса.
Бабушка хмыкнула.
— Это смешно. Что толку в статусе и репутации, если их можно заслужить? Они должны передаваться из поколения в поколение.
Смех бурлил в моей груди, хотя именно Зейн первым разрядил им напряжение.
Тем временем мамина голова грозила взорваться.
— Ч-чт… это так нелепо! Ты себя слышишь? — она глубоко вздохнула, решив, что это бессмысленный спор. — Знаешь что? Мне плевать на твои архаичные убеждения. Просто прекрати пытаться промыть мозги моей дочери. Поппи, не слушай бабушку. Она сегодня не приняла свои таблетки от безумия. — Мама покрутила указательным пальцем у виска.
Nani проигнорировала мамину колкость, твердо решив оставить последнее слово за собой.
— Однажды ты сказала мне перестать вмешиваться в твою жизнь. Может быть, тебе стоит последовать собственному совету и позволить Поппи самой решать, хочет ли она общаться с Парисом.
На это мама поджала губы.
Тем временем бабушка оправляла подол моего черного платья с длинными рукавами.
— Я бы хотела, чтобы ты носила более яркие платья, Поппи. Это такое мрачное.
— Поппи хорошо смотрится в черном, — угрюмо пробормотала мама.
Бабушка осмотрела мои волосы, заплетенные в две низкие косички. Милан, мамин брат и любимый отпрыск Зайны Миттал, пресек попытку расплести их.
— Поппи. Где Поппи?
Истеричный Милан ворвался в столовую со своим двухлетним сыном Нилом под мышкой.
Бабушка засияла.
— Милан, у тебя получилось. Я не думала, что ты приедешь.
Мой дядя прошел мимо Nani, целеустремленно направляясь ко мне.
— Я везде тебя искал.
— Привет, дядя.
Я машинально протянула руки к Нилу. Была только одна причина, по которой он мог искать меня. Его жене, Далии, нездоровилось, и он был вынужден присматривать за Нилом в течении нескольких часов.
Старшему сыну Милана было пятнадцать, и двухлетний Нил стал неожиданностью. Он полагал, что этап воспитания ребенка позади, и он может вернуться к двум своим самым большим увлечениям: дизайнерским брендам и самому себе. Мой дядя никогда не встречал отражающей поверхности, которая бы ему не нравилась. Сохранение самооценки вступало в противоречие с заботой о двухлетнем ребенке, а Нил суетился в бессистемном захвате одной руки, небрежно прижатый к бедру отца.
Милан бесцеремонно пересадил Нила мне на колени.
— Забери. Этот ребенок перестает плакать, только когда ты его держишь.
Я немного пошевелила ногами, и мой кузен, как по команде, перестал хныкать. Нил уставился на меня широко раскрытыми глазами, вцепившись в ленту черного чокера на моей шее и чуть не задушив меня при этом. Я слегка кашлянула и отцепила его пухлые пальцы от чокера.
— Я тоже рада тебя видеть, кузен.
— Я вымотан, — прохрипел Милан. — Я забочусь об этом ребенке с тех пор, как приехал сюда.
— Разве ты не только что вошел в дверь? — без иронии спросила мама.
Заметив декоративное зеркало на стене, Милан забыл о том, что нужно возразить и пригладил челку пальцами. Затем он заметил кого-то более важного в другом конце комнаты и скрылся, полностью покинув Нила, даже не оглянувшись.
Неоправданная неприязнь Милана к своему младшему укрепила мою связь с Нилом. Ненужные души искали друг друга. Видимо, это чувство было взаимным, поскольку мой кузен никогда не капризничал рядом со мной, и дядя использовал это в своих интересах. Может, я не выглядела дружелюбной, но дети тянулись ко мне. В свою очередь, должна признать, что их компания была приемлемой. Дети обладали всеми теми качествами, которые я хотела бы видеть у взрослых. Они были жестоко честны, слепы к дискриминации и сверхъестественно разбирались в людях.
Нил схватил горсть спагетти с моей тарелки и швырнул ее в Зейна через стол. Как я уже сказала, дети сверхъестественно разбирались в людях.
— Что за… — мой отчим был готов испепелить Нила взглядом, но спохватился, услышав мелодичный мамин смех.
— Непослушный мальчик, — мама полусерьезно пожурила племянника, смеясь и вытирая салфеткой спагетти с лица Зейна. — Кто у нас непослушный мальчик? Правильно, ты.
— Не слушай их, Нил, — проворковала я ему на ухо. Подтолкнув свою тарелку ближе к нему, я молилась о повторении. Возможно, в этот раз мне удастся заснять всё на видео. Я достала телефон, подготавливаясь.