Выбрать главу

— Помни, если они разозлятся, уходи. Не говори глупостей, хорошо?

Папа пренебрежительно махнул рукой.

— Ты совсем как твоя мать. Она тоже слишком много беспокоилась.

Это потому, что ты слишком много болтал, – хотелось крикнуть мне. Разговор о маме в такое неподходящее время только испортил мне настроение.

После стремительного взлета отца к успеху мама оказалась в гламурном мире, в который не вписывалась. Она часто скучала по простоте фермерской жизни, и единственной радостью для нее были сыновья. Но в старших классах нас отвлекло внимание, которое уделялось нам за наши достижения в науке и технике. Девушки бросались на нас, хотя нам было всего четырнадцать. Наши внеклассные занятия стали обширными. Внезапно в нашу честь посыпались многочисленные приглашения в ближний круг директора школы, интервью для журнальных статей и шикарные ужины. Все это вызывало у мамы сильное беспокойство, но она присутствовала везде, чтобы поддержать нас. Академическое общество осуждало ее за «фермерский» акцент, отсутствие высшего образования, вкус в одежде и даже словарный запас. У нее не было друзей, только заклятые подруги – злобные матери других отличников. Они пассивно-агрессивно дразнили ее за то, что она не такая, как все. Чтобы справиться с ситуацией, мама прибегала к рецептурным препаратам и в конце концов умерла от передозировки.

Никто не знал о ее трудностях, потому что мама никогда не обременяла нас своими проблемами. Она часто умоляла нас с Кайденом остаться дома на ужин или провести время с ней, но у нас всегда было что-то более важное в расписании. Мы были эгоистичными придурками. Нам следовало проводить время с матерью, а не втягивать ее в свой мир, в который она не вписывалась. Всякий раз, когда я думал об этом, я давал отцу полную свободу поступать так, как ему заблагорассудится. В конце концов, из-за нас он потерял жену. Я был в долгу перед ним.

Папа знал о наших с Кайденом сожалениях, и без проблем использовал наше чувство вины в своих целях.

Я свернул на пустую улицу, полный решимости пройти через это испытание и не спускать глаз со своего импульсивного отца. Мы забронировали отель в пяти минутах езды от резиденции Амбани, но я ехал медленно, чтобы оттянуть неизбежное.

— Все будет хорошо, – настаивал папа, пока я качал головой.

У длинной подъездной дорожки к гигантскому особняку Амбани мы наткнулись на огромную пробку. Сотни машин хлынули на территорию особняка, и хотя дом располагался на многочисленных акрах земли, парковка была забита.

Меня это не беспокоило. Количество гостей принесло мне утешение, потому что папа мог затеряться в толпе, не привлекая внимания.

— Помни наш разговор, – рассеянно проговорил я, подыскивая место для парковки.

Папа еще раз пообещал вести себя наилучшим образом. Он отнесет подарки, засвидетельствует свое почтение и уйдет, не устраивая сцен. Будь на его месте кто-либо другой, кроме Джо Максвелла, я бы поверил, что это вполне выполнимая задача.

Поскольку большинство гостей припарковались вдоль длинной подъездной дорожки, а парковщики были загружены работой, мне пришлось подъехать поближе к дому и создать импровизированное парковочное место.

Без разницы. Мы не планировали задерживаться здесь надолго, и отсюда было видно всю территорию, чтобы я мог присматривать за папой.

Вход на поминки был отмечен двумя большими пастушьими крюками, с которых свисала белая ткань и лилии. Это был простой, но элегантный способ направить молчаливых гостей в сад. На приветственном столе были выставлены фотографии Джея Амбани с семьей и небольшая гостевая книга. По всей лужайке были расставлены белые банкетные столы со скромными цветочными композициями в центре и садовые стулья. Официанты в черных жилетах ходили вокруг с закусками и напитками. Это была тщательно продуманная церемония, но Амбани, как опытные организаторы мероприятий, постарались, чтобы она выглядела со вкусом и была уместно мрачной для этого печального события.

Обвешанный корзинами с подарками, папа вышел на лужайку и растворился в толпе. Оставалось надеяться, что он поговорит с кем-нибудь из более снисходительных Амбани, выразит свои соболезнования и уйдет, не наговорив лишнего. Я прислонился к арендованной машине и наблюдал, как на лужайку стекается все больше гостей. Они выстраивались в ряд, чтобы выразить свое почтение каждому члену семьи. Амбани было легко узнать, поскольку сегодня они были одеты в белое.

Толпа расступилась, оставив в центре безошибочно узнаваемую одиночку. Миниатюрная фигурка Поппи Амбани казалась карликовой на фоне окружающих ее скорбящих взрослых. Она была одета в длинную белую тунику с леггинсами. Ее волосы были собраны на затылке, а лицо - свежим, без грамма макияжа. Она выглядела совершенно другим человеком, за исключением карих глаз.