Жила она очень скромно, экономя каждую копейку из полученных денег за аренду квартиры. Но и они, вот-вот должны были закончиться. Оставалась надежда на школу. Она уже подала заявление на восстановление её в прежней должности - преподавателя математики, а пока, вот полоса везения, она устроилась мыть лестничные марши в своём доме.
В её отсутствие с Машенькой согласилась сидеть та, всезнающая, вредная старушка. На деле же оказалось, что у неё доброе сердце, и к девочке она привязалась всей душой.
На несколько дней приехала Вера. Холодно посмотрев на новоявленную сестру, она отвернулась от неё и больше к ней не подходила.
Это обидело Людмилу Афанасьевну, очень обидело, но заставить старшую дочь полюбить свою младшую сестрёнку она не могла, и рассказать всю правду тоже не насмелилась. Не могла же она сказать Вере, что это мог бы быть её ребёнок!
Вскоре Вера уехала, и Людмиле Афанасьевне почему-то стало легче. Она поняла почему: Вера своим присутствием постоянно заставляла вспоминать тот грозовой день, когда она, мать, таким страшным унижением, спасла свою дочь от позора.
Машенька была плодом греха, но она была такая крохотулечка, так мило улыбалась и тянула ей навстречу ручонки, что у Людмилы Афанасьевны что-то размякало в груди, и она забывала кто её отец.
* * *
Проходили дни, недели. Тянулись своей чередой месяцы, а за месяцами годы. К шестнадцати годам Машенька повзрослела, расцвела, превратившись в настоящую русскую красавицу. Стройная, высокая, с золотистого цвета волосами и миндалевидными, зелёного ореха глазами, она была неотразимо прекрасна. За ней, как за курицей цыплята, вечно тянулся хвост воздыхателей разного социального положения и возраста, но она была неприступна, как настоящая принцесса.
Людмила Афанасьевна, вначале, боялась за неё и хотела предупредить о..., но Машенька сразу поняла, на что её самая-самая любимая мамочка намекает и гордо ответила - «Если я полюблю кого-то мамочка, то это произойдёт не сейчас и это будет принц!»
Людмила Афанасьевна немного успокоилась, но совсем тревога за дочь не ушла.
После окончания школы Машенька легко поступила в университет на факультет иностранных языков. Она хотела, как и мама, стать преподавателем, только не математики, а иностранного языка.
А, если уж очень повезёт, то переводчицей в крупной иностранной компании, говорила Машенька, ласкаясь к матери. А уж, если совсем-совсем повезёт, добавляла она лукаво, то помощником генерального директора... где-нибудь за границей..., и в серьёзной компании! Очень серьёзной»
Пока это были только мечты, девичьи мечты, и не у всех они сбываются. Ей нужно было учиться в университете ещё год.
Мечты, все об этом знают, претворяются в жизнь у того, кто не покладая рук трудится, и упорно, не сворачивая с пути, движется к цели.
Машенька добилась своего! Что уж ей помогло: счастливая ли судьба её, или её упорство и настойчивость, но, по окончании университета Машеньку пригласили на работу в совместную, Российско-Бельгийскую компанию. Да ещё не кем-нибудь, а секретарём-референтом с трёхмесячной стажировкой в головной конторе, расположенной в Брюсселе.
Маша приехала к матери похвастаться своей необыкновенной удачей, и уже на следующий день стала прощаться. Ей нужно было лететь к месту стажировки.
Людмила Афанасьевна загрустила. Опять она осталась одна. Обе её дочери живут своей жизнью, а она... и, долго сдерживаемые слёзы, затуманили ей глаза.
Вадим
Глава первая
Вадим был зол на себя, на Верку, на весь белый свет: «Вот чёртова недотрога, месяц водила меня за нос, всё корчила из себя прынцессу, а на поверку... оказалась обыкновенной шлюхой. Интересно, сколько мужиков побывало в её постели? Хотя, не всё ли мне равно» - подумал он. Таких недотрог у меня было уже с десяток и ещё сотня будет. Не оскудел ещё белый свет целками - белыми, чёрными, жёлтыми - на мой век хватит. Борька правильно говорит - «Трахай всех подряд, Бог увидит, лучше пошлёт»».
«Скоро, скоро, Боря, увидимся! - пообещал он отсутствующему другу. Послезавтра, а может даже завтра, выезжаю в Питер - встретимся у себя, в «Alma Mater». Расскажешь, сколько целок ты трахнул...»
«Нет, ну надо же, целый месяц за чей-то огрызок боролся и всё коту под хвост. Столько цветов передарил, конфет, слова красивые говорил, а в результате...» - и он злобно ощерившись, сплюнул.