Тогда он повернул голову к двери в спальню, но голова не повернулась, лишь резкая боль пронзила его шею, и он вновь провалился в темноту.
Перед ним, как в калейдоскопе, долгое время мелькали какие-то мужские и женские лица, их губы шевелились, но что они говорили, Вадим не слышал и не понимал. Их речь была похожа на совершенно непонятную тарабарщину.
В одно из просветлений сознания перед ним появилось как-будто знакомое лицо. Он долго вспоминал, где он мог его видеть, кому оно принадлежит, напрягал память, но от напряжения в голове его возникала пульсирующая боль, и он устало закрывал глаза.
Сколько времени так продолжалось, Вадим не знал. Но однажды, открыв глаза, он увидел перед собой чем-то знакомое ему старенькое лицо, и вспомнил - это же моя мама!
- Мама, почему ты плачешь? - спросил он. Ему казалось, что он громко спросил, но услышал лишь свой шёпот.
На лицо матери тенью легла скорбная улыбка.
С этого дня Вадим пошёл на поправку. К нему вернулся голос, затем, он начал понемногу двигаться. На его вопрос, как он оказался в больнице и сколько времени в ней провёл, его лечащий врач пожал плечами: да совсем немного - шесть месяцев и одиннадцать дней. А попали вы к нам, милейший, после автомобильной аварии...
А вот на вопрос, где его жена, Ольга, и почему она не приходит его проведать, врач ответил, что она лежит в другом корпусе и пока ни вы, ни она в гости друг к другу ходить не сможете.
Мать же, вообще при его вопросе отвернулась, а после ответа врача, она, повернувшись к сыну, грустно посмотрела на него. Её глаза были полны слёз.
Вадим заподозрил что-то неладное и, когда врач ушёл, он заставил мать рассказать об Ольге:
Ольга погибла во время аварии, когда ваша машина столкнулась с грузовиком, стала она рассказывать подробности. Ольга была... немного пьяна и... уснула за рулём. Ты чудом остался жив, тебя долго пытались спасти. Я уж думала, что ты не выживешь.
Приезжали Олины родители, забрали гроб с её останками и похоронили в Ленинграде..., то есть в Петербурге. Хотели и тебя забрать с собой, но врачи не разрешили.
После рассказа матери об аварии и гибели его любимой Оленьки, Вадим замкнулся. Он потерял смысл жизни.
* * *
Из больницы выписали Вадима через месяц после его разговора с матерью. Но это уже был совершенно другой человек. Куда подевались его жизнерадостнось и приветливость, остроумие, умение не лезть в карман за ответом.
По комнатам большого дома, прихрамывая, опираясь на инкрустированную трость, бродил угрюмый, с поседевшими висками мужчина.
Вадим равнодушно исполнял свои обязанности в университете, равнодушно выслушивал критику в свой адрес, и так же равнодушно, не произнеся ни слова, покидал зал заседаний.
Ему предложили поменять место работы. Он, не оправдываясь, не пытаясь сопротивляться, подал заявление на освобождение его от должности.
Через полмесяца его можно было встретить, всё такого же замкнутого и одинокого, в коридорах торгпредства России в Брюсселе.
Вадим навсегда отказался от поездок в автомобиле. Теперь он, слегка прихрамывая и опираясь на трость, два раза в день, утром на работу и вечером домой, ходил по центральной улице города. На своём одиноком пути он отдыхал, присаживаясь на скамью у фонтана.
* * *
Прошло несколько лет.
Жители города привыкли к молчаливому господину из России, и при встрече всегда приподнимали шляпу в знак приветствия. Он, прикасаясь пальцами к полям шляпы, вежливо отвечал.
Иногда его спрашивали о делах или здоровье. В ответ он молчаливо пожимал плечами и односложно говорил - «Спасибо, у меня всё хорошо» - и продолжал свой путь одинокого человека.
Женщины торгпредства первое время пытались с ним флиртовать, но встретив холодное равнодушие, отступились. Однажды он услышал, как молодая, со смазливым личиком и немного ветреная секретарша торгпредства, сказала своей подруге: «Бирюк какой-то, от одного его вида мухи дохнут», а так, посмотришь - красавец мужчина.
Глава третья
В один из погожих летних вечеров Вадим возвращался домой, и по укоренившейся, многолетней привычке, направился к своей скамье отдохнуть у фонтана, покормить голубей, послушать журчание воды и детские голоса. Он любил детей, но у них с Ольгой всё никак не получалось завести своих, и они уже подумывали взять на воспитание ребёнка из приюта, но Ольга погибла.
Сегодня скамья была занята какой-то девушкой. Он не считал скамью своей личной собственностью, но за много лет как-то так получилось, что местные жители, зная его привычку и время, когда он приходит отдохнуть, молчаливо уступили её Вадиму и не посягали на его одиночество. А сейчас ... скамья была занята.