«Даа» - одновременно с Фёдором Михайловичем произнёс я и, также как он, почесал затылок.
Любопытно, совать пятерню в затылок, это у нас в генах, что ли заложено? - усмехнулся я про себя. А, когда приблизились к дому, ахнул: «Однако, неплохо устроился мой друг, совсем даже неплохо!»
А друг..., он уже стоял у распахнутых ворот и приглашающе махал нам рукой. Когда мы заехали во двор я даже не успел ноги на землю поставить, как оказался в крепких объятиях, таких крепких, что у меня косточки хрустнули. Да и не мудрено, мой друг обладал невероятной силой. В нашем полку у него было прозвище - «Медведь-гризли». Он поднимал штангу, которую другие вдвоём поднять не могли, а меня он мог удержать на вытянутой горизонтально руке. Истинно - русский богатырь!
- Ах, ты, чёртушка! Ах, ты, чёртушка! - забасил он. - Наконец-то сподобился проведать старого друга-однополчанина. Дай-ка сынок, я посмотрю на тебя и обниму, ещё разок...
- Не-не, Славка! - перебил я его, и отступил на шаг. Посмотреть - это сколько угодно, а вот насчёт «обнимууу»... давай, как-нибудь в другой раз.
Он всегда называл меня сынком, с первого дня знакомства. Я не обижался, хотя мы оба были майорами, оба командовали разведгруппами и частенько в боевых операциях выручали друг друга. А однажды он меня раненого нёс на себе километров десять по горам, когда мы уходили от крупной банды в Чечне, и никому не позволил ко мне прикоснуться. Истинно - «Друг, а не портянка!».
Я увидел на его лице искреннюю радость встречи со мной.
А я-то как был рад! Как же я был рад нашей встрече!
Вероятно он догадался о моих чувствах и, ещё шире заулыбавшись, вновь раскрыл приглашающе свои руки, но увидев, что я собираюсь спрятаться от его медвежьих объятий за машиной, он усмехнулся и перевёл взгляд на Фёдора Михайловича.
- Это Фёдор Михайлович, - представил я водителя. Он согласился доставить меня из Москвы.
- Добре, добре! - произнёс Славка и протянул руку для приветствия.. Меня вы можете звать Слава, без всяких там.... Просто Слава.
Мы не виделись с другом..., сколько же лет мы не виделись? Да, пожалуй, почти что двенадцать. Когда меня выписали из госпиталя после ранения, он был на задании, и мы не смогли проститься. Затем, уже в Москве, меня комиссовали, и я улетел домой, в Казахстан. А он остался в Чечне.
Примерно пару раз в год мы писали друг другу письма, в основном на день рождения и на 23 февраля, а к Новому году посылали поздравительные открытки. В общем, не теряли друг друга из виду. А, вот, встретиться после Чечни смогли только сегодня. Сколько всего с нами случилось за эти годы, сколько всего... Всё-таки я не смог увернуться от Славкиных повторных, крепких объятий. Пришлось мне ещё раз побывать в его тисках.
Наконец он выпустил меня, и я смог перевести дух. Отдышавшись, я спросил: «Слав, а где мы можем поставить машину? Фёдор Михайлович должен утром уехать.
- Не вопрос! - обведя широким взмахом руки двор, он дополнил свой жест словами: «Да, где угодно. Двор просторный, как футбольное поле».
Когда «москвичонок» был аккуратно припаркован у какого-то деревянного сарайчика, Славка, подхватив нас под руки, потащил к двери веранды, приговаривая: «Ну, давайте, хлопцы, быстренько в дом, я уже заждался вас. Да, и водка нагревается».
Поднявшись на веранду, Славка пробасил: «Михалыч, ты как, не откажешься вкусить нектара богов? Лёвка никогда меня не подводил в этом святом деле».
- Что ж... с хорошими людьми, почему не выпить пару рюмок, - принял приглашение, Михалыч. Только... знаете... мне утром уезжать надо.
Я всегда завидовал умению моего друга быстро сходиться с незнакомыми людьми.
Через несколько минут он уже был лучшим другом Фёдора Михайловича, похлопывал его по плечу и называл по отчеству.
После третьей рюмки Михалыч, извинившись, ушёл отдыхать, а мы продолжили наше застолье.
Перебивая друг друга, мы рассказывали о событиях произошедших в нашей жизни, достижениях и огорчениях, и только сейчас я узнал, что мой друг уже полковник, только..., тут я, не веря своим ушам, ошарашено округлил глаза - полковник полиции, и ещё он - начальник одного из райотделов.
- Заливаешь, Слава?
- Во, блин, Фома неверующий. Щас!
Он вышел, и я услышал, как под его грузными шагами заскрипели ступеньки лестницы во второй этаж. А ещё через несколько минут он появился в полной форме полковника полиции. От удивления и восхищения своим другом, я развёл руки и поцокал языком.
- Нуу, ты удивил меня, Вячеслав! Мало сказать - удивил! Убил! Честное слово! - Как ты попал в полицию? Почему мне ни разу не написал, не похвастался столь успешно достигнутыми огромными успехами? - А, что писать? Я и сам, в начале, не поверил, что я - это я! Да ещё и в полицейской форме. Кстати, Левка, мы же не обмыли мою должность, давай по стопочке, под тёщины малосольные огурчики, а? Дерябнем?