— Но это и есть контекст. Та самая причина, по которой одна из вас его убила.
Паника в ее глазах уступила место холодному расчету.
— Подумайте, как все это скажется на Гвен.
— Она окажется вашей и его жертвой.
— Она окажется женщиной, закрывавшей глаза на серьезнейшие проблемы в работе и любви — тех двух областях, которые больше всего волнуют ваших читательниц. Они вас не поймут, и это повредит и вашей статье, и журналу, и нашему агентству, и нашим общим интересам в продвижении «Успеха».
Я была готова ей аплодировать, но не стала, чтобы ее не поощрять.
— Тесса, я надеюсь, вы не пытаетесь разыграть передо мной рекламную акцию?
— Любое упоминание в СМИ — это реклама. — Холодный блеск в ее глазах сменился почти дьявольским пламенем. — Я призвана защищать бренд и готова сделать для этого все, что угодно.
— Даже убить?
— Пожалуй, я все-таки предъявлю вам иск. Может, даже уничтожу ваш журнал. Вас же нисколько не волнует, кто его убил. Вы просто используете его смерть, чтобы заставить нас сделать сенсационное заявление о Гвен, как будто эта жалкая дура может быть кому-нибудь интересна.
— Вы позволите мне сослаться на ваши последние слова? — Чтобы не заставлять ее выставлять меня из кабинета, я поднялась и направилась к двери. — Или вы бы предпочли, чтобы я написала что-то вроде: «Источник, пожелавший остаться неизвестным, называет ее жалкой дурой»?
— Я попрошу наших клиентов больше не помещать рекламные объявления в вашем журнале.
— А я попрошу своих читателей больше не пользоваться услугами ваших клиентов.
Она смерила меня свирепым взглядом, я отплатила ей той же монетой. Самое время выхватывать пистолет, но вместо этого я повернула дверную ручку. Тесса меня не удерживала, поэтому я открыла дверь и вышла в коридор.
Я хотела пройтись, надеясь, что свежий воздух, время и привычный шум проезжающих по Манхэттену машин освежат мою несчастную голову. Впервые я расследовала преступление, не испытывая к жертве ни капли уважения и сострадания, и я не знала, как мне быть. На душе было гадко, и я не знала, что меня больше тревожит: поведение Гарта или мысль, что я готова понять, почему его убили.
Конечно, его сотрудницы разделяют с ним ответственность. После истории с браслетами они знали, что происходит, и, каковы бы ни были их мотивы: любовь, продвижение по службе или что-то еще, — они не положили этому конец. Пока этого не сделала одна из них. Оставалось понять почему. Если их не остановило известие, что они связались с кобелем, то с чего бы им хвататься за пистолет? Чего же еще я не знаю?
У меня не было определенного плана, куда идти. Правда, я хотела позвонить Трисии или Кэссиди, но поскольку и сама еще толком не разобралась в этой истории, то подумала, что лучше поговорю с ними позже. После работы мы собирались пробежаться по магазинам, чтобы подготовиться к гала-представлению, и я надеялась к этому времени представить на их суд уже готовую новую версию. Погрузившись в свои мысли, я и не заметила, как ноги сами привели меня к зданию, где работает Кайл.
Даже когда он спускался ко мне по ступенькам, я все еще точно не знала, почему я здесь. Но когда он подошел и я схватила его за лацканы пиджака и начала неистово целовать, не обращая внимания на то, что на нас смотрят, я поняла, что оказалась здесь именно ради этого. Чтобы убедиться, что на свете еще есть настоящие мужчины, настоящие чувства и искренние отношения, без подтекстов и скрытых смыслов.
Кайл высвободился из моих объятий и вгляделся в мое лицо.
— В чем дело? Что-то произошло?
— Мне просто нужно было тебя увидеть.
— Что-нибудь стряслось?
— Что-нибудь непременно должно стрястись?
— Да.
Не имело смысла делать вид, что он ошибается.
— Все это время я заблуждалась.
— Хреново, — сказал он сочувственно.
— А ведь мне казалось, я понимаю, каким человеком был Гарт Хендерсон.
— Выяснила нечто такое, что тебе не понравилось?
— Да.
— Скверно.
Он произнес это бесстрастно, но все равно меня это задело.
— Что ты хочешь сказать?
— Если играешь в такие игры, Молли, значит, будешь сталкиваться с тем, что тебе не понравится. Когда все хорошо, люди друг друга не убивают. Чем гнуснее преступление, тем скорее так оно и есть. Может оказаться, что именно в этом состоит мотив.
Конечно, он прав. Мне все представлялось головоломкой, фрагменты которой рано или поздно непременно сложатся в единое целое, но все оказалось далеко не так просто.
— Раз я так заблуждалась на его счет, в чем еще я могу ошибаться?