Да нет, ерунда. Знаю, что ерунда.
Я так и не уснул — мне было слишком страшно. Захотелось еще пива. В четыре утра заглянула Мидж и, нахмурившись, заставила меня проглотить снотворное.
По крайней мере, в ближайшие три часа мне ничего не снится, а потом появляется малый со склянками для переливания крови, встряхивает меня за больное плечо и всаживает иглу в вену, не переставая при этом повторять, что сейчас, на пороге нового тысячелетия, когда вот-вот выйдут из строя все компьютеры, он непременно поедет в Монтану, где купит генератор и винтовку. Туго затягивая мне бинтом руку в локтевом сгибе, он продолжает болтать, а потом, насвистывая, вывозит из палаты свою пыточную тележку. Его зовут Тодом, и он из тех, кого, насколько мне известно, эскулапы называют садистами по вызову.
В десять утра терпение мое иссякает окончательно, и я набираю номер Джилли в Эджертоне. На втором звонке трубку берет ее муж Пол.
— Джилли, — говорю я и чувствую, что голос мой дрожит. — Пол, как там Джилли? Молчание.
— Пол?
Слышу прерывистое дыхание.
— Она в коме. Мак.
В желудке что-то оседает, словно разворачивают пакет, содержимое которого мне уже известно. Ощущение ужасное, но удивления нет.
— Она выживет? — Я начинаю молиться про себя. Слышно, как Пол возится с телефонным проводом, наверное, крутит его в ладони. Наконец он глухо произносит:
— Никто не рискует ничего обещать, Мак. Ей сделали томографию мозга: говорят, серьезных повреждений нет, лишь небольшое кровотечение да опухоль. Доктора только руками разводят. В общем, нам остается лишь ждать. Просто ужасный год: сначала тебя рвет на куски в каком-то Богом забытом месте, а теперь вот Джилли попадает в эту идиотскую аварию.
— А что, собственно, случилось? Но ответ я уже знаю и сам.
— Вчера, сразу после полуночи, она врезалась на машине в скалу. Ехала на новом «порше», том самом, что я подарил ей на Рождество. Если бы мимо не проезжала патрульная машина, она бы сейчас была мертва. Полицейский все видел: говорит, похоже на то, что она отпустила руль, машина протаранила ограждение и свалилась в воду. Глубина там футов пятнадцать, не больше. Фары, слава Богу, не потухли, и окно со стороны водителя было открыто, так что полицейскому с первой же попытки удалось вытащить ее из машины. Даже понять нельзя, как у него это получилось, да и как она осталась жива — тоже. Позвоню сразу, как только что-нибудь выяснится, обязательно. Ну а ты-то — ты как? Лучше?
— Да, гораздо лучше, Спасибо, Пол, держи меня в курсе, ладно?
Я медленно опускаю трубку. Полу явно не по себе — он даже не удивился, как это я позвонил ему в семь утра, всего через несколько часов после аварии, и спросил именно про Джилли. Наверняка через какое-то время он перезвонит мне, но я даже понятия не имею, что скажу ему.
Глава 2
— Господи, Мак, почему не в кровати? Врачи не велели тебе вставать, а ты… Только посмотри на себя — в гроб и то краше кладут.
Лейси Сэвич, а для избранных друзей просто Шерлок, уперлась мне в грудь руками и начала потихоньку подталкивать меня к кровати. Вот ведь досада — к тому времени, как она появилась, я уже влез в джинсы и сейчас с трудом натягивал на себя рубаху с длинными рукавами.
— Назад, назад. Мак, никуда ты не пойдешь. — Пытаясь вернуть меня на место, Шерлок удвоила усилия. Но я и на сантиметр с места не сдвинулся.
— Прекрати, дорогая, я совершенно здоров. Пусти, мне совсем не нравится, что ты трешься о мою голую руку — я еще душ не принял.
— Ничего ты не здоров, и никуда идти тебе не светит, по крайней мере, пока ты не сядешь и не объяснишь, что, собственно, происходит.
— Ладно-ладно, сажусь. — По правде говоря, я и сам уже собрался это сделать, так как мне надо было экономить силы.
Несгибаемая Шерлок на самом деле всего лишь невысокая женщина с пышной копной рыжих волос, прихваченных на затылке золотой заколкой; у нее белоснежная кожа и неотразимая улыбка. Но уж если она злится на что-нибудь, то становится чистой мегерой, железо будет грызть. Мы с ней пришли в Бюро одновременно два года назад.
Шерлок приняла на себя большую часть моего веса, и мы, слегка покачиваясь из стороны в сторону, добрели до кресла. Усаживаясь, я с улыбкой посмотрел на свою благодетельницу, вспоминая, как мы лазали по канату на последнем академическом экзамене по физподготовке. Мне казалось тогда, что она так и не доберется до верха, и я, стоя рядом, всячески подначивал ее, обзывая разными обидными именами, пока, наконец, она не справилась с заданием. Да, мускулами Шерлок похвастать не могла, но у нее было кое-что получше — сильный характер и доброе сердце, и она относилась ко мне куда мягче, чем я того заслуживал.
— Ну вот, теперь давай потолкуем. Врачам кое-что не нравится в твоем поведении. Они уже звонили твоему шефу, и если ты сделаешь еще хоть один шаг к двери, они, уж поверь мне, просто свяжут тебя. А вот и подкрепление. Эй, Диллон, давай-ка сюда; надо выяснить, что это так расстроило нашего друга Мака. Видишь, он даже штаны натянул.
Темные брови Диллона приподнялись, а в выражении его лица можно было прочитать следующее: «Да что же тут такого? В штанах-то оно намного лучше». Пожалуй, он прав. К тому же пять минут не имели для меня никакого значения — скоро меня здесь уже не будет.
— Слушайте, ребята, мне надо срочно выбираться отсюда: сегодня ночью попала в аварию моя сестра — она в коме. Так что сами понимаете, мое место не здесь.
Шерлок опустилась на колени и вцепилась в ручку кресла.
— Джилли в коме? Но каким образом? Что случилось?
Я прикрыл глаза в надежде отогнать воспоминание о своем безумном сне.
— Сегодня рано утром я звонил в Орегон, а подробности узнаю, когда туда приеду.
Шерлок склонила голову набок и внимательно посмотрела на меня:
— Чего это вдруг тебе пришло в голову звонить?
У Шерлок сердце, характер и мозги — дай Бог каждому. Сэвич, сильный и подтянутый, все еще стоял на пороге, не сводя глаз с жены, а та, в свою очередь, смотрела на меня в ожидании ответа. Что ж, я действительно был готов расколоться. Соревнования не будет.
— Знаешь, Шерлок, может, это и глупо, но сегодня ночью я упросил Мидж принести мне пива, и меня ни капельки не стошнило. Совсем наоборот, я сразу почувствовал себя лучше. — Это было еще слабо сказано — в тот момент светлый «Будвайзер» подействовал на меня даже круче, чем секс.
— Ну и чудесно. — Шерлок потрепала меня по щеке, а потом перевела взгляд на мужа. Тот, наконец, закрыл за собой дверь и встал посреди палаты со скрещенными на груди руками, большой и спокойный. Жаль, что таких, как он, в Бюро немного, по сути, даже и вообще никого нет — сплошь одни бюрократы, которые ходят по струнке и пальцем боятся пошевелить без приказа. Мне это ужасно не нравится, и остается только надеяться, что с годами я не стану таким же. Впрочем, бюрократы сидят в Вашингтоне, и на поле боя их правила не действуют — здесь решения приходится принимать самому, по крайней мере, если имеешь дело с какой-нибудь террористической группировкой в Тунисе.
— Сон, — пробормотал я наконец. — Все началось со сна, который я увидел этой ночью. Мне снилось, будто я тону. А может, не я, может, кто-то другой. В какой-то момент мне показалось, что это Джилли. — Я рассказал Сэвичам практически все, что мог вспомнить. — Вот почему я позвонил с утра в Орегон и узнал, что это вовсе не сон. Джилли в коме. Я теперь не уверен, чем все это кончится. Допустим, она выживет, но кем станет потом — овощем? И что, если мне придется решать, отключать ее от аппаратов или нет? Это страшно.
Я посмотрел на Шерлок. Так я еще никогда не боялся. Ничего похожего на то, что ощущаешь, столкнувшись с террористами, а у тебя только и есть, что четырехсот пятидесятый «магнум». Когда взлетаешь в воздух на машине — это тоже совсем другое.