Папа, перед тем, как ужинать, все приводил в норму. Дисциплинировано.
И девушка Женя. Евгения по полному. Ее, вроде бы, тоже надо описать, но как раз с внешностью ее кое-что произойдет, кое-что любопытное, поэтому пока отложим, а отмечу лишь одну деталь - существенную деталь!- у нее были длинные, до поясницы достающие волосы цвета... а вот тут заминка. Цвет ее волос названия не имел, а был он, как цвет вечерней каменистой дороги, той, что в моей юности вела кругом старинной княжеской дачи во Всеволожске к запруде, туда, где у меня были свидания с одной красавицей, студенткой-искусствоведом. Дружеские, но с легкой влюбленностью. Как ваниль.
Женя была подруга и Зои и Люси, и притом подруга главная и лучшая, так что Зоя с Люсей периодически сцеплялись, споря: кто кому ближе, сердечнее и родней.
Женя была из тех, крайне малочисленных нынче девушек, которые в курсе всего.
Она изучала языки, она всерьез любила музыку, причем музыку не для ног, она давала точную оценку вкусам моды - оценку вкуса со вкусом! - потому что посещала галереи с полотнами гениев линий и цветов.
Она читала!
И может быть, даже меня.
О родителях Евгении скажу одно - это были несчастные люди. Они были архитекторами - и папа ее и мама. Архитекторами и в наш век! когда компьютерный дизайн убил всякое творческое воображение.
Осталась сборка пазлов и тоска по чужим технологиям.
При девушках находилось трое юношей.
Борис - высокий, близорукий и умный, компьютерный гений, партнер Зои по теннису, пока, (к нему присматривались), Олег - довольно полный парень, влюбленный в Люсьен (так он ее называл) с третьего класса и сопровождающий ее повсюду, вплоть до ее свиданий с бойфрендами - тогда он прятался, неловко подглядывал и клокотал от свирепости необыкновенной, ибо шансов у него не было с того самого, проклятого, третьего класса, и Митя - младший брат отсутствующей их подруги Ольги, которого она сдавала Зое и Люсе напрокат.
Он был младше остальных года на два на три и служил девушкам носильщиком вещей и подносчиком да хоть мороженого, например. Это была школа. Школа пажей, говоря старыми понятиями. Его старшая сестра хотела привить мальчику манеры, чтобы он не дичился и не был «букой» - а что лучше формирует юного кавалера, как не общество нормальных девушек, что старше его годами и превосходящих его и опытом и умом.
Митя, на категоричные указания сестры сходить с Зоей и Люсей куда-нибудь, помочь им, если вдруг у Люси (у Люсиной машины) лопнет колесо, просто подержать зонтик хотя бы, поначалу отвечал протестными воплями, потом, это когда глухо рявкнул их с Ольгой папа из своей комнаты, смирился, а теперь уже, кажется, и наслаждался.
Он вдруг почувствовал, что ему стало значительно легче со сверстницами - появились темы, которых раньше не было.
Это рос будущий плейбой, но молодец, да, очень похоже.
Считаем, что познакомились.
Если вы скажете: «Хи-хи! Разве так представляют героев!» Я легко оправдаюсь. Очень тяжело говорить о ком-то, когда сбоку лезут разные.
Вот я хотел рассказать поподробнее о родителях, это же интересно и важно, а в голове у меня вертелся Иван Иванович Понт. Этот Понт добрейший человек и очень предан центральным идеям нашего общества. Настолько предан, что не может без слез говорить ни о Думе, ни о правительстве. Едва лишь откроет рот - все, силы уходят, глаза сжимаются, и по щекам бегут слезы. Иногда он просто рыдает. И тогда уже не поймешь - что он говорит и о ком.
Только и слышишь: «Москва, отцы-благодетели, Родина», и опять: «Москва! Сердце русское!»
Я, не разделяя, впрочем, его политических убеждений, с благоговением отношусь к такой искренней страсти, такому взволнованному отношению, болезненному интересу даже, к власть имущим.
Заметьте, он, когда плачет, еще и встает.
И плачет стоя.
Я в эти моменты помалкиваю и не даю реплик, типа: «Русское сердце, а душа азиатская».
Впрочем, я уж и ко многому охладел.
Но я люблю иной раз послушать его, люблю посидеть с Понтом.
Поднабраться правильного духу. Понтового.
Молодые люди бездельничали. Безделье - самое наркотически прилипчивое времяпрепровождение в любом возрасте. Еще круче и прилипчивее только бездумье. Но оно, в силу роста цен на продукты, доступно немногим.
Как это обычно бывает, безделье порождало интерес к познанию и, соответственно, к обмену мнениями, опытами и догадками.