— Ты же знаешь, что такое бывает. Связь с создателем…
— Один на миллион, брат! — Клаус прекратил ходить из стороны в сторону и зло посмотрел на Элайджу. Он неделю отгонял от себя эти мысли, искал оправдания её поведению и поступкам, но это простое объяснение всё равно ни на шаг не отступало от сознания.
— Ты уже думал об этом, Никлаус, — уверенно ответил Элайджа, — и знаешь сам, что последует за этим. Ни одно внушение не прервёт связь с создателем. Ваши отношения обречены…
Элайджа был, к сожалению, прав. Ещё через неделю Кэролайн ушла и больше не появлялась в их доме. Клаус рвал и метал, как разъяренный лев в клетке, уничтожая и убивая всё, что попадалось на его пути. В “Бойню” больше никто не приходил, и даже Ребекка старалась проводить больше времени с Марселем, не являясь домой, но от гнева брата просто так не скроешься. Он обвинял во всём сестру, а не себя самого.
— Я хочу, чтобы ты меня поцеловала, — внушал он Кэролайн, когда приходил после бессонных ночей к ней в театр. Она подходила и целовала, но это уже был не тот поцелуй: мёртвый, без страсти и желания.
— Прости… я ничего не чувствую…
— Забудь Ребекку, милая, — не сдавался Клаус, внушая ей.
— Не могу…
Она стояла без ноток печали в глазах. Упрямая и не сдающаяся, стоящая на своём. Клаус понимал, что во всём виновата связь, но гнев не отступал, а сердце сжималось каждый раз от её безразличного взгляда. Ребекка с Марселем уже собирались бежать из Нового Орлеана, даже не дождавшись Майкла, но им преградил дорогу разъяренный Клаус, который даже не прятал клинок.
— Нет… Ник, прошу тебя! — взмолилась Ребекка, с ужасом смотря брату в глаза.
— Ты забрала у меня её, Бекка, а значит, будешь страдать, как и я сам.
Ему было плевать на счастье сестры, в нём бушевал неудержимый огонь ярости. В голове раз за разом звучало её последнее признание. Её улыбка. Её нежность. Её взгляды и поцелуи. Клаус понимал, что даже сквозь вечность он не забудет Кэролайн, и благодаря сестре у него этого больше не будет. Точный удар в грудь — и Ребекка наказана.
— Пока она не моя, ты будешь в гробу, сестра, — пообещал он ей напоследок в её полные ужаса глаза.
Но мольбы и уговоры Кэролайн не долго позволили Ребекке спать в гробу, и Клаус всё же сжалился над сестрой через неделю. Он не мог смотреть на слёзы и истерики своей любимой. Понимая, что не сможет смотреть и дальше на создавшуюся ситуацию, Клаус принял серьёзное решение.
— Ты должна сказать ей, чтобы она уезжала и больше никогда не возвращалась. — Он сидел рядом с гробом сестры и смотрел в одну точку. С этим решением он отдавал своё разбитое сердце той, что любил, той, что уйдёт навсегда из его жизни, забирая самое дорогое — любовь.
— Мы найдём выход, Ник! — Ребекка подошла к брату и села рядом с ним. — Ты не сможешь без неё.
— Я не смогу больше видеть эту бредовую связь к тебе, — взорвался Клаус, подскакивая. — Это выше моих сил! Пускай лучше убирается из моей жизни!
— Ты так говоришь, как будто Кэролайн бездомный котёнок, — обиженно возразила первородная, — котёнок, которого сначала приручили, а потом можно вышвырнуть за дверь!
— Я оценил твоё сравнение, но я желаю, чтобы ты сделала, как я тебе сказал. — Его голос был холодным, а в глазах будто умерло что-то самое дорогое. Ребекка испуганно смотрела на брата, представляя себе, что потом последует за отъездом подруги.
Клаус стоял у входа в бар, когда Ребекка просила Кэролайн уехать из города и быть счастливой без неё. Он несколько раз порывался прервать сестру и оставить всё как есть, но слова ведьмы вертелись круговоротом в сознании, повторяясь раз за разом: “Дальше будет только хуже, отпустив от себя, твоя сестра сделает самое разумное. Кэролайн никогда не забудет Ребекку, но всё же сможет жить без неё, если она попросит”. Ведьма уверяла, что у неё была пара таких случаев, убеждала, что это самый лучший выход.
Уговоры Ребекки помогли, и на следующий день Кэролайн должна была в последний раз выступить на публике. Она не знала, куда поедет, где остановится, ощущая себя полностью разбитой, но не послушать своего создателя она не могла. В глубине души Форбс понимала, что это будет правильней всего — уехать и начать новую жизнь, но сознание кричало о том, что она никогда не будет счастлива без Ребекки. Она боролась сама с собой и тушила в себе все те чувства, которые бушевали в ней.
Внезапный пожар изломал окончательно их жизни. Кэролайн сидела в гримёрке, когда он начался и заблокировал ей выход наружу. Лёгкие моментально наполнились едким дымом, и Форбс в тот момент подумала, что самое подходящее для неё в сложившейся ситуации — смерть. Она была готова к ней и даже не пыталась звать на помощь, но уже почти в бессознательном состоянии почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили её и вынесли на улицу. Кэролайн даже застонала от разочарования.
— Зачем? — рыдая, спросила она у Марселя. — Зачем ты меня спас? Лучше бы я сгорела в этом пожаре…
Марсель обнял её и долго потом успокаивал. Семья первородных сбежала из Нового Орлеана в неизвестном направлении. Тогда он рассказал, кто устроил пожар: Майкл. Она, конечно же, была наслышана о нём, и надежды на то, что они вернутся обратно в город, у них с Марселем не было.
— Ты можешь остаться и помочь мне восстановить город, — предложил он ей после того, как пожар прекратился.
— Нет, — ответила она тогда Марселю, обводя взглядом то, что осталось после пожара. — Как бы я ни хотела тебе помочь, ты знаешь, что я не смогу противостоять желанию Ребекки. Завтра я уеду, — уверенно заявила Форбс.
========== Глава 2 ==========
Наши дни. Чикаго.
Она проснулась среди ночи от того, что почувствовала сильнейший удар в грудь. Кэролайн подскочила в кровати, оглядываясь по сторонам. В комнате никого не было, но ноющая боль в груди не проходила и с каждой прошедшей секундой всё нарастала. Она ощущала, как невидимая рука вырывала и вытягивала что-то ценное из неё. Через несколько минут всё прошло, как будто бы и не было ничего. Ещё через полчаса Кэролайн поняла, что именно произошло: разрушена линия её прародителя, а вместе с ней — связь с Ребеккой. За это столетие она довольно плотно общалась с ведьмами, пытаясь найти способ порвать с ней связь, но всё было тщетно. У Кэролайн было предположение, что Ребекку каким-то образом убили и совсем скоро наступит её очередь, а также всех вампиров по её линии, но проходили часы, а она продолжала жить. Все эти годы она прожила словно в аду, и получить дар в виде смерти было для неё наивысшим желанием. Ребекка даже не представляла, на что обрекала её, когда просила уехать и быть счастливой. Да, она уехала, но счастливой так и не стала. Кэролайн бросила карьеру певицы сразу же после того, как уехала из Нового Орлеана. Она превратилась за эти годы в своё подобие, страдающее существо, которое не могло найти себе места в этом мире, в котором она осталась совсем одна. Ведьмы, видя и чувствуя страдание вампирши, из жалости пытались ей помочь, но всё было бесполезно, с каждым новым годом становилось всё тяжелее жить, и казалось, её страданиям нет конца и края. Помутнённый разум прояснился, и жизнь заново вдохнулась в её израненную душу. Годы и годы бесполезных страданий ушли на второй план, уступив место истинному чувству, которое было стёрто из памяти, выжжено из сознания, из сердца по вине этой идиотской связи.
Кэролайн сидела на подоконнике в своей маленькой квартирке с бутылкой бурбона и вспоминала его, смакуя про себя всё то, что было между ними больше ста лет назад, пока не произошла эта роковая связь с его сестрой. Она вспоминала его губы, руки, его слова, которые они друг другу шептали в ночной тишине. Улыбнувшись в темноту, Кэролайн соскочила с подоконника и начала спешно собирать свои вещи. Дождавшись наконец утра, она позвонила Марселю. Хоть она никогда больше не возвращалась в Новый Орлеан, но с ним она всегда поддерживала связь. Раньше он был единственным, кто у неё остался из прошлой жизни. Кэролайн много раз спрашивала о семье первородных, но каждый раз, когда друг приезжал навестить её, слышала отрицательный ответ: “Их как будто след простыл, Кэролайн”. И почему-то сейчас она была уверена, что его ответ будет совершенно другим.