Я и по сей день нисколько не сомневаюсь в том, что полученные мною сведения, хотя бы они и были весьма богатыми, все же ни на йоту не приблизили меня к разгадке невообразимых таинств этой семьи. Однако, узнав внешние факты означенной невероятной эпопеи, я совершенно неожиданно для себя самой сразу же ощутила в себе странную перемену: будто бы внезапный резкий толчок откуда-то изнутри в единый миг потряс, перевернул, пробудил к новой деятельной жизни мое дотоле дремавшее в унылом забытьи сознание. Все мои издавна сложившиеся и устоявшиеся обыденные понятия, представления о жизни, словно легким небрежным махом, мгновенно стерлись из моей памяти и растворились в небытии.
Во мне возникла отчаянная естественная потребность узнать саму себя заново, и во имя этой, быть может, эгоистичной, однако же попросту насущной цели мне теперь совершенно необходимо зафиксировать на бумаге те сведения, какие я получила, чтобы иметь возможность провести их как бы сквозь призму своего сознания. Я убеждена, что только этот неоднократно проверенный целыми поколениями людей, надежный способ в состоянии помочь мне вникнуть в сущностный смысл всего того, что мне довелось услышать. Тем самым я уповаю вернуть свое привычное состояние: ясность ума и относительное спокойствие духа. Если в этом своем предприятии я потерплю поражение, мне уже ничто не поможет.
Для того чтобы вернее достичь этой своей цели, я прибегаю к наипростейшей форме художественного повествования. Несмотря ни на что, я все же надеюсь, что избранный мною способ окажется действенным даже в столь необычном случае, как мой. Со своей стороны я, разумеется, сделаю все, что от меня зависит, чтобы это было так. Напоследок могу сказать только одно: да поможет мне Господь!
Глава I. Гавортский пасторат
1820.
— Какая красота! Что скажешь, Мария? Не правда ли, прелестное место! — с нескрываемым восхищением воскликнул Патрик Бронте, скромный пастор, недавно получивший свой собственный приход и прибывший со своим семейством на новое место жительства.
Селение под названием Гаворт, открывшееся взорам путников во всей своей первозданной красе, гордо возвышалось на обрывистом холме и, казалось, презренно взирало со своего почетного пьедестала на весь окружающий мир. Вершину Гаворта венчала ветхая церковь, судя по старинной отделке, представлявшая собой сооружение XV века. Здесь-то и предстояло теперь нести свою службу преподобному Патрику Бронте.
По всей округе селения громоздилась бесконечная гряда кряжистых холмов, удивительно похожих друг на друга. На их могучих хребтах темнели едва уловимые взорам путников пятна торфяников.
— Здесь как-то слишком пустынно и дико! — с видимым сожалением возразила жена пастора. Ее изрядно утомляли бесконечные переезды с места на место. Со времени своей свадьбы супругам Бронте пришлось уже несколько раз сменить жилье в поисках стабильного заработка служителя церкви.
— Ты права, Мария, — воодушевленно произнес достопочтенный Патрик Бронте. — Пустынно и дико! Именно так! А еще — просторно и нелюдимо! Это и есть самая настоящая свобода, о которой мы с тобой так мечтали!
Селение Гаворт располагалось в четырех милях от города Кейлей — крупного промышленного центра, славившегося своими шерстяными и суконными фабриками. Впрочем, сие производство занимало почти все население этой части графства Йоркшир, составляя его основную гордость.
В пути дети Патрика и Марии Бронте то и дело высовывались из окон экипажа и с любопытством взирали на огромные ряды тянувшихся вдоль дороги фабричных зданий, увенчанных широкими пыхтящими трубами, из которых обильно валили и поднимались высоко в небо густые клубы сизого дыма.
По мере того как экипаж приближался к Гаворту, взорам путешественников представлялись новые картины: шумное оживление города постепенно сменялось безлюдным унынием деревни: изобилие каменных построек, щедро насыщавших Кейлей, с каждым мгновением редело, веселая, кипучая деятельность фабричных предприятий оставляла лишь тень воспоминания. Снег в этих местах уже стаял; вниз по дороге бежали весенние струйки воды. Кое-где виднелись голые кусты. Их число, впрочем, уменьшалось с такой же стремительной быстротой, как и количество каменных сооружений.
Мистер Бронте еще раз окинул взором суровые и безлюдные просторы Гаворта, ощутив прилив ликующего восторга, и с гордостью указал супруге, детям и их верной служанке Марте на место их будущего пристанища.