…Остаток дня прошел спокойно; никакие чрезвычайные происшествия не вторгались в мирный процесс временного течения.
Подати ужин — жалкую пресную приправу, способную лишь самую малость сдобрить унылые, исполненные мучительно гнетущего однообразия и щедро насыщенные изнуряющими обязанностями коуэн-бриджские будни. Затем последовала традиционная вечерняя молитва, увенчанная, как обычно, массовым отходом ко сну, — весьма достойное завершение дня.
Пленительные, всесильные чары тихой осенней ночи очень скоро опутали Шарлотту, изрядно утомленную тяготами недавнего переезда, надежными цепями крепкого, глубокого сна. Часы, оставшиеся до рассвета, промелькнули для нее незаметно в благословенном упоении мирного забытья. Что же касается ее старших сестер, то они, вероятно, всю ночь не сомкнули глаз, всей душой изнывая от нетерпения в напряженном ожидании появления за окном мягкого проблеска занимающейся зари — первой вестницы пробуждающегося дня, который наконец-то должен был принести им вожделенную сладостную радость общения с младшей сестрой.
Хотя отчаянные упования сестер на этот счет и не были обмануты, время до их исполнения тянулось нестерпимо долго. Утренняя молитва, традиционная церемония завтрака и следующие затем невыносимо скучные и нудные классные занятия, казавшиеся воспитанницам бесконечными, — все это плыло мерно и неторопливо, точно в медленном гипнотическом сне.
Наконец настало время прогулки. Обыкновенно привычная команда: «В сад!» — ежедневно слетавшая с уст старшей наставницы, — не вызывала у Марии и Элизабет Бронте особого энтузиазма. Эта наиболее верная возможность отвлечься от занятий, уединиться и, предоставляясь самим себе, в очередной раз погрузиться в унылые повседневные размышления, была несказанно омрачена мучительно гнетущей тоской, которая чувствовалась тем острее, чем оживленнее становилось вокруг. Теперь же этот традиционный призыв мгновенно зажег в сердцах смиренных, безропотных сестер живую светлую радость. Это благотворное состояние всецело завладело ими, стремительно поглотив все насущные мысли, в столь волнующий вожделенный миг долгожданной встречи.
А какое чудесное преображение испытала на себе маленькая Шарлотта под колдовским действием внезапно нахлынувших чувств. Внешне довольно невзрачная и нескладная девчушка будто бы пробудилась от продолжительных грез к новой полнокровной жизни. Ее вялые, угловатые движения мгновенно обрели легкое изящество и отточенную грациозность. Серьезное, задумчивое, носящее отпечаток обреченной тревоги выражение лица тотчас сменилось неподдельным весельем. По губам, обыкновенно хранящим строгую неподвижность, пробежала мягкая, лукавая улыбка. Большие лучистые светло-карие глаза, которые, пожалуй, были единственной действительно красивой чертой во всем ее внешнем облике, еще минуту назад, казалось бы, взиравшие на мир с печальной отрешенностью, теперь ожили, озаренные мгновенно вспыхнувшей искрой радостного огня.
Сами того не замечая, сестры порядком отбились от основной группы девочек и очутились в глубине сада. Они мирно бродили по широким аллеям вдоль множества маленьких поблекших и заброшенных цветочных клумб, с неожиданным наслаждением черпая щедрые потоки безудержной радости из благодатного сосуда неразрывных кровных уз.
В этот час стремительные волны сладчайшего восторга настолько захлестнули сестер, что они, казалось, готовы были делиться избытком нахлынувших чувств со всем окружающим миром. Миновав широкую пустынную аллею, счастливая троица вышла к уединенной крытой веранде, служившей воспитанницам Коуэн-Бриджа единственным относительно надежным убежищем от промозглого холода.
В приличном отдалении от общей массы, сгруппировавшейся посреди веранды, любопытный взгляд Шарлотты мгновенно выделил одинокую фигурку худенькой девочки, которая была приблизительно того же возраста, что и Мария. Девочка сидела очень тихо, понуро склонив голову. Порою она рассеянно озиралась вокруг; при этом в ее глазах отчетливо улавливалось какое-то непостижимое отсутствующее выражение, выдающее совершенное безразличие ко всему на свете. Шарлотта торопливо приблизилась к объекту своего внимания, испытывая неизъяснимое желание заговорить с этой девочкой, чей унылый вид производил поистине угнетающее впечатление, твердо решив всеми возможными способами выведать причины столь явной апатии.