Еще она вспомнила знаки, предупреждавшие ее: что-то неладно. Вспомнила тени, увиденные в салоне Кролика. Вопросы, которые она могла задать, но не задала — Айслинн, Сету, Кролику, самой себе. Вспомнила, как молчала о своей беде вместо того, чтобы искать помощи. Не делала ничего, и это тоже было частью ее личности. Это она выбирала. Бездействие тоже выбор.
— Я так не думаю, Ниалл, — услышала она собственный голос, спокойный и уверенный. — Даже под наркотиком я остаюсь собой. Возможно, выбор у меня небольшой. И все же я выбираю.
Снова вспомнила окно пакгауза. Ведь она могла выбрать прыжок, но не сделала этого. Прыжок означал бы сдачу, капитуляцию, слабость. Но личность Лесли, даже под действием наркотика, была сильнее, чем ей самой представлялось.
— Я должна принять решение, которое не причинит боли ни Айриэлу, ни мне, — сказала она.
Потом развернулась и зашагала прочь.
Она еще сделает выбор. Возможно, она выберет не сейчас и не то, что предлагает Ниалл. Но больше никому — ни Ниаллу, ни Айриэлу — Лесли не позволит выбирать за нее.
Никогда и ни за что.
Луна стояла высоко в небе, когда Айриэл на цыпочках вышел из номера.
Смертным ни к чему видеть, как дверь открывается и закрывается сама по себе, поэтому в коридор он шагнул в личине. Там стояли на страже несколько псов в невидимом состоянии и больше никого не было, поэтому Айриэл тут же сбросил личину и закрыл за собой дверь.
— Не выпускайте ее, когда проснется, — сказал он псам. — Сегодня никаких прогулок.
— Она не слушается, — возразил один. — Может, мы просто пойдем следом, будем охранять?
— Нет.
Вступил другой:
— Жалко ее обижать. У нее такой несчастный вид, когда не разрешают выйти.
— Значит, заприте дверь. — Айриэл нахмурился.
Магическая связь с Лесли повлияла не только на него. Слабость короля к этой девушке передалась всем подданным. И ни один из них не хотел идти наперекор ее желаниям.
Его привязанность вредит двору, подумал Айриэл. Калечит саму природу темных фэйри. Единственная возможность как-то бороться с этим — не позволять Лесли просить его подданных делать то, что им не подобает. Альтернативный вариант — сломать ее окончательно — не хочется и рассматривать.
А смог бы он?.. Айриэл поспешно отогнал эту мысль. Его на протяжении веков преследовал кошмар — ему снилось, как он выдает своему двору Ниалла. И как Ниалл отвергает его потом. Слабому королю на троне не удержаться. Айриэл понимал это, но понимание не облегчило боли, вызванной переходом Ниалла к другому двору. Ему казалось, он давно забыл эту боль.
Связь с Лесли и возобновление оргий с участием смертных, какие в прежние времена они устраивали с Ниаллом, заставили его вспомнить многое давно забытое. Еще одно подтверждение того, как изменило его влияние смертной. В нежелательную сторону.
Мысли эти растревожили Айриэла, и теневая лоза, связывавшая его с Лесли, внезапно стала отчетливо видимой.
— Скажите, — велел он псам, — что я запретил ее выпускать. Что вы будете наказаны, если она все-таки выйдет. Если это не поможет, скажите, что за ее уход поплатится Эни.
Псы зарычали. Но приказ его, разумеется, должны были исполнить.
Оставалось надеяться, что и Лесли прислушается к его желаниям и посидит безвылазно несколько часов, покуда он наводит порядок.
В соседнем номере на полу валялись рыдающие смертные — те, кто выжил. Эта партия продержалась дольше предыдущей, и все же многие оказались слишком слабы телом и разумом. Подогретые наркотиками и малой толикой чар, они охотно предавались самым порочным и жестоким забавам. Но при свете дня, увидев в своих объятиях мертвые тела и осознав, что на самом деле здесь происходило, остаться в здравом уме не смог почти никто.
— Чела нашла на замену нескольких посильнее. Наслаждаются радостями жизни во втором номере, — сообщил Габриэл.
Бросил в урну сумку мертвой девушки, махнул ли-эргам. Те выносили трупы из гостиницы и оставляли в таких местах города, где их могли найти смертные.
— Чур наша! — Двое подскочили, подняли тело. Третий открыл дверь.
— Не смейте ничего устраивать с ней! — рыкнул Габриэл.
Ли-эрг у двери отмахнулся, сверкнув красной ладонью.
Айриэл обошел парочку людей, бессмысленно таращившихся перед собой в пространство.
— Девчонка заставляла их драться за нее, — сказал Габриэл. — Уж не знаю, что за дрянь в новом наркотике, только в ней он пробудил жестокость.
Обшарив карманы, пес швырнул лохмотья чьей-то одежды чертополошнику, помогавшему ему с грязной работой.