— Я достаточно долго выжидал перед лицом угрозы со стороны набирающего силу Летнего двора, — сказал Айриэл.
— Слишком долго, — подхватил Габриэл. — Еще немного, и война начнется на их условиях, Айри.
Как все его предшественники, нынешний Габриэл (то было звание, а не родовое имя) отличался откровенностью и прямотой. Бесценное качество.
— К войне между дворами я не стремлюсь, мне нужен лишь хаос.
С этими словами Айриэл остановился перед домом, окна которого были наглухо закрыты ставнями. Это было одно из множества жилищ темных фэйри, какими они обзаводились во всех городах, где селились. Тело Гвин будет покоиться здесь во время дней скорби. О ее гибели вот-вот узнает Бананак[4], вечно жаждущая войн, и немедленно начнет плести интриги. Утихомирить ее будет нечем. Она и так за последний год почти утратила терпение и требовала крови, жестокости, разрушений.
— Война не цель для нашего двора, — сказал Айриэл не столько Габриэлу, сколько себе. — Это для Бананак. Не для меня.
— Раз не для тебя, то и не для гончих псов. — Габриэл погладил по щеке мертвую фэйри. — Гвин бы с тобой согласилась. Она не поддержала бы Бананак, даже если бы знала, что умрет.
С крыльца спустились трое темных фэйри, чьи фигуры обволакивала мглистая дымка, сочившаяся словно из-под самой их кожи. Они молча приняли у Айриэла тело Гвин и внесли в дом. Дверь осталась открытой, и он увидел, что там уже начали развешивать черные зеркала, покрывая ими все стены в надежде удержать тьму. Возможно, она еще не рассеялась окончательно, и ей надо помочь найти дорогу обратно в тело. Если хотя бы малая часть тьмы смогла проникнуть в опустевшую оболочку, она бы напитала Гвин и воскресила. Но этого не произойдет — та мертва бесповоротно.
Айриэл взглянул на проходивших по улице смертных. Источник жестокости и насилия, до которого ему пока не добраться. Но скоро все изменится.
— Найди тех, кто это сделал. Убей их, — велел он Габриэлу.
На предплечье верного слуги, на чистой коже вкруг огамических письмен в тот же миг появилась другая надпись: видимый всем и каждому приказ Темного короля. Все его повеления Габриэл выставлял таким образом напоказ, дабы желание короля было известно каждому и никто не смел противиться его исполнению.
— Пусть твои псы поймают и приведут на траурное бдение нескольких подданных Кинана. И Донии. — Представив себе угрюмые лица зимних фэйри, Айриэл усмехнулся. — Да, каких-нибудь отшельников Сорши тоже прихватите. Больше ни на что ее Высокий двор не годен. Войну я развязывать не собираюсь, но пара мелких стычек не помешает.
* * *Вечером Айриэл внимательно наблюдал за подданными, сидя на приготовленном для него возвышении. Те предавались скорби — заламывали руки, стенали, сотрясались от рыданий. Глейстиги[5] залили весь пол грязной речной водой. Банши причитали не переставая. Псы Габриэла — в человеческом обличье, изукрашенные живыми движущимися татуировками и серебряными цепочками — перешучивались меж собою, тщательно скрывая тревогу. Дженни Зеленые Зубы[6] и ее сородичи бросали на всех обвиняющие взоры. Сохраняли спокойствие лишь чертополошники, втихомолку подпитываясь страхом и нервозностью остальных.
Все поняли уже, что перемены неизбежны. Убита фэйри, а значит, необходимы какие-то чрезвычайные меры. Мятежники и заговоры существовали всегда, толки о перевороте тоже велись постоянно. Это было в порядке вещей. Но никого из фэйри до сих пор не убивали. И нарушение устоявшегося порядка означало изменение ставок.
Айриэл в очередной раз обвел собравшихся взглядом, отмечая признаки разлада, пытаясь определить, кто переметнется на сторону Бананак, когда та призовет их под свои знамена. Потом отдал приказ:
— В город не выходить. Пока мы не поймем, насколько стали слабы.
— Убей новую королеву. Обеих новых королев! — прорычал один из псов. — Да и короля Лета заодно.
Призыв охотничьим кличем поддержали остальные гончие. Радостно принялись потирать кроваво-красные руки ли-эрги[7]. Закивали, улыбаясь, сородичи Дженни. Только Бананак сидела тихо, да ей и не требовалось заявлять вслух о своих предпочтениях. Всем и так было известно, что единственная ее страсть — насилие. Наблюдая за происходящим, она лишь вертела — в обычной птичьей манере — головой.
Айриэл улыбнулся ей. Бананак щелкнула клювом. И все. Оба без всяких слов знали, что планов короля она не одобряет. Что охотно бросила бы ему вызов. Не в первый раз. И убила бы его, если бы могла, — ради того лишь, чтобы ввергнуть в раздоры Темный двор. Но правителя мог убить только равный.
Псы рычали все громче.
Наконец Габриэл вскинул руку, призывая их к молчанию. И, дождавшись, когда затихнет шум, угрожающе оскалил зубы.
— Говорит ваш король. Вы — слушаете.
Возразить никто не посмел. После того как много лет назад он за неповиновение королю убил одного из собственных сородичей, спорить с ним отваживались немногие. Имей Габриэл в придачу к жестокости дар политика, Айриэл мог бы передать трон ему. Преемника он присматривал себе не первый век, но встретил за все это время лишь одного достойного. И тот отказался от трона — ради того, чтобы служить другому королю. Айриэл поспешно отогнал эту мысль. Пока за Темный двор отвечает он. И не время сожалеть о несбывшемся.
— Мы недостаточно сильны, — сказал он, — чтобы сразиться хотя бы с одним двором. Не говоря уж о двух или трех одновременно. Кто из вас даст мне гарантию, что Летний королек не объединится с королевой Зимы? Что Сорша не примкнет к кому-то. — Он снова улыбнулся Бананак. — К тому, конечно же, кто выступит против меня? Война не то, что нам сейчас нужно.
Айриэл не стал говорить, что попросту не хочет войны. Это приняли бы за слабость, а слабому королю двор не удержать. Он и сам ушел бы, найдись здесь кто-то, способный править без пагубных излишеств, держать в узде разрушительные страсти. Но правителей Темного двора неспроста всегда выбирали из фэйри-одиночек. Айриэл наслаждался тенями, но понимал, что теней не бывает без света. Большинство же его подданных об этом не помнили — если вообще когда-нибудь знали. Они бы озадачились, скажи Айриэл им это сейчас.
Двору требовались для пропитания темные эмоции — страх, вожделение, гнев, ревность и тому подобное. При последней королеве Зимы, пока король Лета не убил ее, обретя полную силу, темным фэйри не приходилось особенно заботиться о еде, их кормил сам воздух. Королева Бейра была жестока, она истязала и собственных подданных, и всех прочих, кто осмеливался не преклонить перед ней колен. Это причиняло некоторые неудобства, но избавляло от множества хлопот.
— Энергию для пропитания дадут мелкие стычки, — сказал Айриэл. — Вы можете питаться и эмоциями фэйри других дворов.
Одна из родственниц Дженни взвыла так, что дрогнул бы и самый хладнокровный зимний фэйри.
— Как, мы снова будем кормиться случайными крохами? Словно ничего не произошло? Мы!
Габриэл рыкнул на нее:
— Мы будем слушать своего короля!
Бананак опять щелкнула клювом. Постучала когтями по столу.
— Значит, Темный король не желает воевать? Не желает дать нам возможность защитить себя? Набраться сил? Ждет, когда мы совсем ослабеем? Что ж, любопытный план.