— Ага, — обиделся он. — Нечего на меня кричать. Просто скажи, ладно? Черт, у тебя должно быть, один из тех дней, да?
Я сузила глаза:
— Один из каких дней?
— Ты же знаешь.
— Нет, не один из тех дней, — возразила я.
— Ага, она такая в хорошие дни, — встряла Лула. — Ты не захочешь узнать, на что она похожа в один из тех дней.
Я оставила Лулу и Клауна внизу, а сама прошлась по спальням.
Одежда все еще висела в шкафах и лежала сложенной в ящиках. Эвелин, должно быть, взяла самое необходимое. Либо она исчезала на время, либо собиралась в большой спешке. А, может, и то, и другое.
Одно я могла сказать: Стивеном здесь и не пахло. Эвелин провела санитарную обработку на предмет его присутствия в доме. В ванной никаких остатков мужских туалетных принадлежностей, в шкафу не притаились забытые мужские ремни, никаких семейных фото в серебряной рамке. Я подобным же образом вычистила дом после развода с Дикки. Все же еще несколько месяцев спустя после нашего разрыва я то и дело подвергалась нападению каких-то невыявленных предметов… то мужской носок завалился за стиральную машину, то под диваном обнаруживалась потерянная связка ключей.
В аптечном шкафчике стояло обычное содержимое… пузырек тайленола, бутылочка детской микстуры от кашля, зубная нить, маникюрные ножнички, зубной эликсир, коробка пластырей, тальк. Никаких барбитуратов и транквилизаторов. Никаких галлюциногенов. Или таблеток счастья. Заметно пропало все алкогольное. В кухонных шкафчиках не было вина или джина. В холодильнике — пива. Может, Кэрол ошибалась насчет выпивки и таблеток. Или же Эвелин забрала все с собой.
Клаун просунул голову в дверь в ванную:
— Не против, если я тоже посмотрю?
— Нет! Возражаю. Я же сказала тебе сидеть на кушетке. А чем Лула занимается? Она должна была не спускать с тебя глаз.
— Лула проводит обыск. Второй там лишний, поэтому я решил помочь тебе искать. Ты уже смотрела в комнате Энни? Я просто туда заглянул и не нашел никаких улик, но ее рисунки настоящий ужас. Ты ее рисунки видела? У этого ребенка не все в порядке с головой. Это все телевидение. Сплошное насилие.
— Единственный рисунок я видела — красно-зеленый дом.
— Разве красное не похоже на кровь?
— Нет. Выглядит, как окна.
— Ой-ой-ой, — раздалось из передней комнаты.
Черт. Ненавижу это «ой-ой-ой».
— Что? — закричала я Луле.
— К твоему «Си Ар-Ви» подъехала машина.
Я выглянула в окно спальни Эвелин. И увидела черный «линкольн». Из него вышли двое и направились к крыльцу. Я схватила Клауна за руку и потянула его за собой по лестнице. Только без паники, приказала я себе. Дверь закрыта. Внутри ничего не видно. Я сделала всем знак вести себя тихо. Мы застыли как статуи, чуть дыша, пока один из типов постучал в дом.
— Дома никого, — сказал он.
Я облегченно выдохнула. Они ведь сейчас уйдут? Как бы не так. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Замок щелкнул, и дверь распахнулась.
Лула и Клаун выстроились позади меня. На крыльце стеной стояли двое мужчин.
— Да? — спросила я, стараясь сделать вид, что этот дом принадлежит мне.
Обоим мужчинам было лет под пятьдесят, может, чуть больше. Среднего роста. Коренастые. Одеты в деловые костюмы. Белые. И с виду не очень обрадовались, увидев «Трех Уродов» в доме Эвелин.
— Мы ищем Эвелин, — сказал один.
— Ее нет здесь, — сообщила я. — А вы кто такие?
— Эдди Абруцци. А это мой партнер Мелвин Дэрроу.
Глава 3
О черт. Это же Эдди Абруцци. Кстати о дне, который спустили в унитаз.
— До моих ушей дошло, что Эвелин выехала, — сообщил Абруцци. — Вы случайно не в курсе, куда?
— Нет, — ответила я. — Но, как видите, она вовсе не выехала.
Абруцци огляделся:
— Мебель на месте. Это не значит, что она не выехала.
— Ну, технически… — промямлил Клаун.
Абруцци впился взглядом в Клауна:
— А ты кто такой?
— Я Альберт Клаун. Адвокат Эвелин.
На лице Абруцци расцвела улыбка.
— Эвелин наняла клоуна в качестве адвоката. Отличненько.
— К-л-а-у-н, — произнес по буквам Альберт.
— А я Стефани Плам, — присоединилась я.
— Я знаю, кто ты, — произнес Абруцци. Голос звучал зловеще тихо, зрачки сузились до размера булавочной головки. — Ты убила Бенито Рамиреза.
Бенито Рамирез был боксером-тяжеловесом, пытавшемся несколько раз прикончить меня, и в конце концов его застрелили на моей пожарной лестнице, когда он ломился через окно. Он был сумасшедшим преступником и запредельным злодеем, получавшим удовольствие, мучая людей, и черпавшим в том силу.