— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Ничего не надо, Джим. Может быть на следующей неделе.
— Ты молодчина. Я позвоню тебе.
— Да, пожалуйста.
Он положил трубку, поднялся из-за стола, взял пальто и шляпу и вышел из «Клариона».
В этот день газета вышла, как обычно, но на улице лежали связанные пачки, которые никто не разнес по адресам. Было уже начало пятого, занятия в школе давно закончились. Ясно, что ребята отказались разносить газеты.
Черт с ними! Пусть пропадет бумага! Причиной всего стали сплетни. Какие родители позволят невинным детям помогать убийце? Что же будет дальше? Начнут бить камнями окна «Клариона». Могут написать на стенах разные оскорбительные слова. А потом, кто знает, могут прийти к дому с веревкой и устроить самосуд…
Дентон перешел площадь и оказался в здании суда. Окружной прокурор и начальник полиции снова были вместе в кабинете Спайла.
— Привет, Джим! — поздоровался Спайл. Кросби молчал.
— Привет, Эджи, — ответил Дентон и положил на стол Спайла пустой спичечный коробок, который он нашел в вещах Анджелы. Кросби взял коробок и осмотрел. Его лицо покраснело.
— Что это значит?
— Если вы не знаете, то почему покраснели?
Окружной прокурор неожиданно сломал коробок и бросил его в корзину для мусора.
— Я сделал то же с запиской Анджелы, — сказал Дентон. — Вы теперь понимаете, Ральф? Такова человеческая природа.
Кросби поджал губы, Дентон усмехнулся и обратился к Спайлу.
— Ты говорил с Виаттом и Тревором? Начальник полиции хмуро кивнул.
— В охотничьем домике.
— Ну?
Спайл закашлялся…
— Конечно, Джим, я работаю медленно. Я не начинал с обвинений, но старался с их помощью проследить, как Джордж продвигался в ту ночь. Я не скрывал, что знаю о том, что, возможно, Джордж побывал в их доме. Они это отрицали. Я не мог сказать, что у Тревора изменилось лицо, когда ты с ним говорил, Джим.
— Так ты ничего не узнал?
— Я видел четыре охотничьих ружья…
— Напрасная трата времени. Анджела в ту ночь не встречалась ни с каким любовником, — вмешался Кросби.
— У вас есть основания для такого заявления, господин окружной прокурор? Вы считаете, что моя жена выше этого?
— Мне кажется, что я более бережно отношусь к вашей покойной жене, чем вы.
Дентон достал из кармана записку, подписанную Куртом, и сунул под нос Кросби.
— Вещественное доказательство номер один. Узнаете почерк?
— Нет, — снова покраснел прокурор.
— Эджи, почерк тебе знаком? — Дентон положил записку перед Спайлом. — Ты не можешь не знать этот почерк.
— Курт Оливер, — медленно сказал Спайл.
— Верно. Я нашел это среди вещей Анджелы, Курт не был у Виаттов, поэтому она не могла с ним договориться.
Дентон представил следующую записку. Кросби снова покраснел.
— А вот и доказательство номер три, — Дентон выложил картонное сердце.
— Это Арнольд Лонг, ваш предшественник, не так ли? Вещественное доказательство номер четыре вы бросили в корзинку. К счастью, Анджела сохраняла все любовные письма и записки. Их двадцать шесть. С тех пор, как я на ней женился. До этого я не считал.
Кросби побледнел.
— Вы лжец, Дентон, наглый лжец.
— Я вас понимаю. Трудно признаться, что был любовником проститутки. Увы, Ральф. Другие не брезговали поваляться в грязи. Но не вы. Вы по-настоящему влюбились в нее. Это чувство еще с вами. Неужели то, что известно всему городу, не дошло до вас? Что моя жена и ваша любовница была готова лечь под любого?
— Заткните свой грязный рот, — закричал Кросби. Он тщетно пытался взять себя в руки.
Спайл и Дентон молча смотрели на него. Он достал платок и вытер лицо. В какой-то момент Дентон ему сочувствовал.
— Ральф, послушайте, — спокойно заговорил Дентон. — Меня все это вовсе не радует. Ведь я рогоносец, а не вы. Поэтому я и попал под подозрение. Будь я проклят, если когда-нибудь у меня мелькнула мысль избавиться от нее таким образом. К тому же у меня нет тяготения к электрическому стулу. Вы же знаете прекрасно, что она вас бросила ради очередного мужчины, с которым хотела убежать. Отбросьте свою личную неприязнь ко мне и серьезно займитесь делом.
Кросби поднялся и вышел.
— Ты нашел что-нибудь среди ее вещей? Какую-нибудь записку Нормана Виатта?
— Нет, — Дентон нахмурился. — Правда, большинство записок я могу опознать. Если хочешь, возьми все и проверь каждый почерк. От последнего любовника нет ничего.
— Откуда ты знаешь?
— Она все располагала в хронологическом порядке. То, что мы ищем, должно быть сверху. Очевидно, парень был очень осторожен.