– Не стоит ограничиваться Хайдасом, – сказал Секма.
Кеттрик нахмурился и покачал головой.
– Но демонстрации не было. Она ведь так необходима, а ее не было. И только какая-то мелкая звезда.
– Мы полагаем, что это был всего лишь эксперимент, Джонни. Каждое новое оружие должно иметь свой испытательный полигон. Это испытание прошло успешно. Мы думаем, что демонстрация последует позже, если...
– Если что? – спросил Кеттрик, заранее зная ответ.
– Если нам не удастся остановить ее.
– И если в действительности имеется какое-то орудие.
– Вот это нам предстоит выяснить. Существует ли в действительности орудие, и если да, то кто владеет им и где.
– Это может занять довольно долгое время.
– Но у нас немного времени. Если предположить, что орудие существует, то у нас ровно столько времени, сколько отведут нам те, кто контролирует его. Сколько это может быть по-вашему?
– Ну, – ответил Кеттрик, не забыв добавить каплю яда в свой благодушный тон. – Я не совсем ориентируюсь в вашем календаре, но дайте подумать. Собрание Лиги Созвездия Миров состоялось как раз до – ну, моего отбытия с Хайдаса. Так что следующее собрание должно быть... – Он что-то пробормотал, прошептал сам себе. – Эта межпланетная арифметика вечно не дается мне. Скажем так, следующее собрание Лиги будет в пределах шести единиц Универсального арбитрарного времени...
– Достаточно скоро, – кивнул Секма. – Но почему именно это событие?
– Потому что если бы хотел сделать какое-то сенсационное заявление, я бы предпочел сделать его тогда и там, где соберутся представители различных солнечных систем. Подумайте, сколько можно сэкономить на межпланетных телеграммах. Да и эффект будет намного более внушительным, – тут Кеттрик пожал плечами. – Конечно, я говорю, что сделал бы я.
– Кстати, мы согласны с этой теорий, мистер Кеттрик, – сказал Викерс. Он поднялся и встал перед камином, как профессор, широко расставивший свои худые ноги и приготовившийся читать лекцию студентам. – А теперь не хотите ли выпить?
И снова Кеттрик отказался:
– Нет, спасибо. – И тут он заметил, что глаза на профессорском лице сверкали жестко и холодно, стреляя острыми искрами.
– Наверное, вы уже начинаете понимать, почему вы здесь, – сказал Викерс.
Кеттрик покачал головой. Он не поменял своей расслабленной позы на стуле, но ладони его вспотели и живот пронзили раскаленные стрелы.
– Я бы предпочел, чтобы сами сказали это.
Викерс кивнул:
– Это очень просто. Мы хотим, чтобы вы поехали в Хайдас и разузнали, что сможете о... – он, поколебавшись, наконец произнес: – ...о Роковой Звезде.
– Но... – тихо сказал Кеттрик. – Черт меня подери! – Он осмотрелся, переводя взгляд с Викерса на Ферсона, с Ферсона на Секма. – Чья это идея?
– Не моя, – ядовито отметил Ферсон. – В этом могу вас заверить.
Секма сделал красноречивый жест руками.
– Джонни, кто еще знает Хайдас лучше тебя? Ты сам рассказал мне о десятках мест, о которых я и не слыхал, а я являюсь членом Созвездия. – Он улыбнулся. – У вас особый талант, Джонни. Все годы, которые я посвятил тому, чтобы угнаться за вами, были самыми увлекательными и живыми в моей жизни. То есть в моей профессиональной деятельности. Когда стало понятно, что нам нужно привлечь кого-то для этой миссии, я конечно же, подумал о вас.
Кеттрик уставился на него широко открытыми как у ребенка глазами:
– Черт, это потрясающе, – сказал он. – Я даже не рассердился, Секма. Я просто ошеломлен. – Он встал, глядя на Викерса. – Теперь, кажется, я готов выпить.
– Угощайтесь.
На столе стоял уже открытый великолепный селарет. Кеттрик налил себе двойную порцию, выпил ее одним залпом и почувствовал легкий взрыв, прекративший ритмичный нервный пульс в желудке, которые били тревогу, предупреждали об опасности, но он уже услышал произнесенное вслух сообщение, и эти повторяющиеся сигналы начали просто мешать и отвлекать.
До него донесся голос Ферсона.
"...сам в отчете. Я считаю это чистым безумством посылать этого человека на такое задание. А если он найдет эту... вещь. При условии, что она существует. Что помешает ему присвоить ее самому?
– Джонни – честный человек, – сказал Секма. – По-своему честный. И кроме того... – Он перевел свой синий взгляд на Кеттрика, слащаво улыбаясь и тихим голосом продолжая: – Он знает, что если бы он сделал это, я бы убил его.
Кеттрик усмехнулся.
– Вы забываете, что в таком случае я мог бы разрушить вашу солнечную систему, как только увидел бы твою страшную рожу.
На это Секма ответил:
– И это не спасло бы тебя.
И Кеттрик знал, что это была правда.
– Ну, это не актуально, потому что я не собираюсь никуда идти. Наймите себе кого-то из Созвездия... кого-то из ваших людей. Что можно хотеть от землянина, в любом случае?
– Не от всякого землянина. У тебя есть еще один талант, Джонни. Ты умеешь ладить с людьми, даже если они не люди. Тебя любят. Тебе доверяют. И как землянин ты везде вхож. Любой житель Созвездия, независимо от того, из какого он мира, имеет определенное число врагов еще до того, как он покидает свой дом. Наш полет в Хайдас был намного более продолжительным, чем ваш, и не все дураки и проходимцы вселенной обязательно рождаются на Земле. Ты прекрасно знаешь это, Джонни. Я просто повторяю объяснение. Потому что это был первый вопрос, который мне задали эти джентльмены.
– Ладно, – сказал Кеттрик. – А теперь я задам вопрос. – При этом он повернулся к ним лицом. Секма, Викерс все еще стояли перед камином и не спускали с него холодных жестоких глаз. Минотавр сидел, склонив тяжелую голову над бокалом, ничего не говоря, и наверное, даже не слушая. Ферсон застыл с поджатыми губами и прямой спиной, как сердитая старуха. Оба астрофизика незаметно устранились от спора, размышляя над своими собственными кошмарными идеями.
– Секма, ты и Департамент Управления Торговли лишили меня лицензии. Вы обошлись мне где-то в миллион кредитов. Вы изгнали меня из Хайдаса. И в течение полутора лет после моего прибытия сюда это ничтожество Ферсон прижимает меня то с одной стороны, пытаясь найти предлог, чтобы бросить меня в пасть мистеру Раймонду, знаменитому людоеду, и плачется, когда у него это не получается. Полагаю это вам известно, мистер Викерс.
Викерс кивнул.
– Известно.
– Тогда скажите мне, – спокойно продолжил Кеттрик. – Стоит ли мне шевелить пальцем, чтобы ублажить кого-то из вас?
Викерс глянул на Раймонда, который сразу же заговорил какой-то небрежной скороговоркой:
– Потому что у тебя нет выбора, Кеттрик. Если ты откажешься, я так тебя упеку, что ты забудешь, какого цвета небо.
Ферсон злобно ухмыльнулся.
– По какому обвинению? – поинтересовался Кеттрик. – Я заплатил свой штраф, и больше никому из вас ничего от меня не получить.
– О, – возразил Раймонд, – есть способы. Найти новые улики. Мы с мистером Секмой обсуждали это.
– Отвратительно, Джонни, правда? – вмешался Секма, – нечестно, жестоко и омерзительно. Мы шьем тебе дело, мы принуждаем тебя, и знаем при этом, что посылаем тебя на верную смерть.
В голубых глазах Секмы было нечто, что Кеттрик никогда раньше в них не видел. Это нечто заставило его замолчать несмотря на то, что его трясло от злости, как при землетрясении. Секма продолжал очень спокойно:
– Ты поймешь, насколько это нам нужно.
Кеттрик внезапно развернулся и пошел прочь от них всех, он остановился перед закрытым тяжелой шторой окном и помедлил некоторое время. Никто не промолвил слова. Через несколько мгновений, когда он мог совладать собой, он вернулся и обратился к ним совершенно ровным голосом:
– Ладно, бросайте меня за решетку и будьте прокляты.
Ферсон открыл рот и скрипуче произнес: «Ха!» или что-то в этом роде, и Кеттрик нанес ему удар, настолько сильный, что тот согнулся и повис на ручке кресла.