— Проводи меня к отцу…
Больной непрерывно стонал и, судя по всему, уже дошел до той стадии, когда перестают узнавать окружающих, а реальность становится неотличимой от бреда. Его мышцы настолько усохли, что лежавшие поверх одеяла руки казались состоящими из костей, обтянутых кожей. Анаис склонилась над медленно и мучительно умирающим человеком. Его дочь стояла рядом хмуро смотрела на нее.
— Принеси кипятка, — велела Анаис.
Девушка передернула плечами и молча вышла из комнаты. Конечно же, она давно утратила надежду и не верила, что кто-то способен помочь. Анаис подождала, а когда шаги затихли в конце коридора, положив на грудь больного ладони, постаралась притушить свое сознание, чтобы приоткрыть щелку для чужого.
«Питайся, Шшахар. Ешь, мерзкая тварь…»
Девушка вернулась с котелком и замерла на пороге. В комнате царила тишина. Анаис оторвалась от разглядывания двора, закрыла ставни и обернулась. Она не знала, что следует говорить в таких случаях. Соболезнования — не по ее части.
Анаис взяла у девушки котелок и, пристроив его на подставке, зачерпнула кипятка глиняной кружкой. Порылась в карманах, вытащила маленький сверток и высыпала его содержимое туда же, в кружку.
Девушка на негнущихся ногах подошла к постели отца.
— Он умер?
— Умер, — подтвердила Анаис. — Отмучился.
Поднесла кружку к губам, подула и сделала небольшой глоток. Поморщилась. Жуткая гадость, зато бодрит. Когда слабость отступила, Анаис поднялась, прихватила со стола потрепанную книжицу «Секреты красоты» и молча вышла из комнаты.
Сейчас ей хотелось чего-нибудь жизнеутверждающего. Анаис добралась до кельи, переставила поднос с завтраком на пол и прилегла. Полистала книжку, но это разжижающее мозг чтиво нужного эффекта не оказало. Одна мысль не давала покоя: как она сможет удерживать демона, когда его сущность дополнится? Ведь даже сейчас малейшее пробуждение этого паразита валит ее с ног.
В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули.
— Хозяйка зовет, — коротко бросил стражник.
В покоях госпожи Лебериус были те же люди, что и вчера, за исключением горожанина Кафириса с женой. Анаис поприветствовала хозяйку и покосилась на Рубиуса, державшего пяльцы с незаконченной вышивкой. Он ей улыбнулся.
— Мне доложили, что ты работала до глубокой ночи и выполнила все заказы, — обратилась к Анаис хозяйка, — однако я не могу тебя отпустить.
— Почему? — воскликнула Анаис.
— Только что горожанин Рубиус предъявил нам договор, заверенный нотариусом, согласно которому ты обязалась выполнить для него художественную вышивку.
Анаис стиснула зубы и кивнула: мол, было дело.
— В контракте сказано, что горожанин Рубиус в качестве платы за работу обязан предоставить кров и пищу. Но, с учетом всех обстоятельств дела, я настаиваю, чтобы травница оставалась в замке.
Анаис ничего не имела против, проповедями она была сыта по горло.
— Рубиус будет приносить пищу, чтобы исполнить свои обязательства по договору, — сказала госпожа Лебериус, и писарь все тщательно запротоколировал.
Анаис, получив в свое распоряжение незаконченную вышивку, не спешила возвращаться в келью. Она вышла во двор понежиться на солнышке и, наверное, долго бы так просидела, не подбеги к ней давешний юноша.
— Госпожа отравительница! — обратился он к Анаис, от чего та подскочила, как ужаленная.
— Ну, что ты несешь? — возмутилась она. — Какая я тебе отравительница?
— Сами же вчера сказали…
— Да ты, я вижу, совсем шуток не понимаешь, — перебила она его. — Травница я. Усвоил?
— Угу, — кивнул он. — Вы у нас еще поживете, да?
— Поживу, — буркнула Анаис.
— Хотите, я вам замок покажу?
— А можно?
— Мы потихоньку, — улыбнулся он.
— И что ты за это попросишь? — прищурилась Анаис. Не приведи Нэре встретить еще одного бескорыстного харандца-литария.
— Научите мою сестру, как веснушки сводить, а то она никак замуж выйти не может из-за того, что рябая.
— Тебе-то какая радость от ее замужества?
— Уйдет к мужу, не будет больше меня за уши драть.
— Хм. — Анаис склонила голову к плечу и спросила: — А с чего ты взял, что я веснушки умею сводить?
— Вон у вас вчера их сколько было, а сегодня ни одной, — отрапортовал он.
Анаис сделала брови домиком, но благоразумно промолчала. Не просить же паренька срочно принести ей зеркало, чтобы убедиться в отсутствии веснушек.