Полковник поднялся и стал застегивать пальто. Маргарита сидела с опущенной головой и что-то сосредоточенно обдумывала. Старик подошел к ней и потрепал по подбородку.
– Ах, как нам хочется хорошенько тряхануть нашего доброго Отца, – сказал он, усмехаясь. – Ведь теперь сокровище такое маленькое... А что если оно у него в кармане?
Маргарита резко подняла голову.
Я думаю, хватило бы одного ее слова или жеста, чтобы заговорщики всем скопом накинулись на старика.
Однако графиня колебалась. А полковник тем временем подошел к ограде и ловко перемахнул через нее, словно двадцатилетний юноша.
Все молча смотрели ему вслед. Никто не двинулся с места.
Когда старик скрылся, Маргарита произнесла:
– Я уверена: это граф Жюлиан.
– Что нужно делать? – спросил Самюэль.
– То, что он нам сказал, – ответила красавица.
– А что потом? – поинтересовался доктор.
– Завтра мы пойдем к нему, – решительно заявила графиня.
– Он посмеется над нами. Этот человек неуязвим. Мы ничего не сможем ему сделать, – наперебой заговорили присутствующие.
Потом наступило молчание. Наконец графиня сказала:
– Мы не будем убивать мать Марию Благодатную. Она нужна нам живой. Я догадалась: сокровище – это она!
XXIV
ИРЕН И РЕНЬЕ
– Ну, вот и все, – произнесла мамаша Канада. – Я сказала Анфле, что иду в кабачок «Свидание», чтобы принести ему водки. – Спасибо, матушка Лампион, – ответил он. – Надеюсь на вашу щедрость. Я уже заждался вашего подарка.
Я не смогла проскользнуть через кабачок «Свидание», потому что за Мной по пятам шел Пиклюс. Добравшись до угла улицы Отходящих, я оглянулась и увидела, что Черные Мантии по очереди перелезают через ограду.
Я уверена, что сейчас они рыщут неподалеку. Конечно, я не могу их видеть или слышать, но я их чую. Они где-то здесь, рядом с нами. Кучер Маргариты сказал им, что мадемуазель Ирен не покидала дома. От этого же типа они узнали, что сюда вошли господин Ренье и Винсент Карпантье. Первоначальный замысел «Охотников за Сокровищами» состоял в том, чтобы собрать всех вас в особняке Клар, но из этого ничего не вышло. С другой стороны, какая им разница, здесь или там? Думаю, что этот квартал, в который никогда не суется полиция, их вполне устраивает.
Если вы что-нибудь поняли из моего рассказа, то я очень рада. Что касается меня, то я не понимаю ничего. Во всяком случае, даже если вы в чем-нибудь разобрались, не спешите пускаться в объяснения: у меня совсем нет времени.
Итак, четыре человека приговорены к смерти. За господина Мора я не беспокоюсь: уж он-то сумеет выскользнуть из лап негодяев. Но вы... Тут есть над чем подумать!
Если бы здесь не было ни окон, ни дверей, вы были бы в безопасности. Не знаю, что замышляют эти мерзавцы, но ясно одно: они не сидят сложа руки.
Даже не знаю почему, но ваша судьба меня очень волнует. Однажды я уже помогла двум влюбленным, которым грозила смертельная опасность... Господин Канада, ты готов?
– Как всегда, – ответил Эшалот.
– Что вы собираетесь предпринять, сударыня? – спросила Ирен.
– Честно говоря, пока еще не знаю, – вздохнула укротительница. – Я приехала из Америки, где полно дикарей, но сейчас Париж кажется мне гораздо более жутким местом. Признаюсь, что предпочла бы очутиться в пустыне. Черные Мантии всегда были зверями, но сегодня ночью – это бешеные звери: мысли о сокровищах довели их до безумия. Все-таки заманчивая штука – деньги. Я бы солгала, если бы заявила, что мне ни капельки не хочется увидеть несметное богатство, способное уместиться в табакерке старого щелкунчика... Это ужасно любопытно! Когда я работала на ярмарке, вся моя выручка состояла из меди. Каково: сто франков – монетками по одному су! Это впечатляет. А если вообразить себе гору золота, бриллиантов, карбункулов, сапфиров... Фу, что-то я размечталась. А ты о чем думаешь, господин Канада?
– Ну, у меня немного другие фантазии, – откликнулся Эшалот. – Если бы господин Винсент соизволил сказать нам, где находится...
– Помолчи! – прикрикнула на спутника жизни Леокадия. – Вечно ты не то ляпнешь! И все-таки я отвечу на ваш вопрос, мадемуазель Ирен. Кое-какие идеи у меня есть. Но, сидя здесь, я ничем не могу вам помочь. Поэтому мне надо идти. Если действовать ловко и с умом, то можно направить их по ложному следу. Анфле принял меня за эту старую образину королеву Лампион... Признаться, это не слишком порадовало меня. Неужели я на нее похожа? Ладно, как бы то ни было, я снова замужем и не собираюсь больше заводить поклонников. И если это злосчастное сходство поможет мне спасти вас, то я буду благодарить за него Провидение. Итак, вперед! Мадемуазель, можно мне на прощание поцеловать вас?
Ирен улыбнулась, и Леокадия звонко чмокнула девушку в бледную щеку.
– Дай руку, парень! – воскликнула укротительница, поворачиваясь к Ренье. – Мы ведь коллеги, не так ли? Правда, мы работаем в разных областях искусства. Мне нравятся художники, хотя среди них полно лентяев. Мне, по крайней мере, попадались только бездельники. Ну, пошли, господин Канада!
Эшалот уже стоял у двери.
– Мои дорогие дети, мы сделаем все, что в наших силах, – произнесла взволнованная Леокадия. – Что касается вас, то вам нужно сохранять хладнокровие и никому ни под каким видом не открывать дверь. Если папаше Винсенту удастся выбраться из своей темницы, вы должны его задержать. Все-таки с ним вам будет поспокойнее. Если же он выйдет на улицу, ему конец. Помните об этом. Мы с мужем уходим. Думаю, мы вернемся часа через два или три. Наверное, к тому времени уже рассветет. Не волнуйтесь за нас: мы не только храбрые, но и хитрые. Знаете, только что мне пришла в голову одна идея. Есть средство, с помощью которого можно поднять на ноги не только соседей, но и солдат, и пожарных... В путь, господин Канада!
– Я готов на все, лишь бы ты была довольна, – отозвался Эшалот, открывая дверь.
В следующий миг дверь снова захлопнулась, и Ирен с Ренье услышали, как в замке повернулся ключ.
– Так будет надежнее, – раздался голос укротительницы. – Господин Канада, ты взял спички? Без них нам сейчас никуда...
Вскоре шаги Леокадии и Эшалота затихли вдали. Молодые люди остались одни. Как долго они ждали этого момента! Особенно – Ирен, эта юная девушка, лишь недавно научившаяся чувствовать и любить.
Оба они не могли отделаться от одинакового ощущения. Им казалось, что все случившееся с ними – это выдумка, бред, скверный спектакль. Разум бунтовал, оспаривая то, о чем свидетельствовали зрение и слух. Молодые люди все видели и все слышали – и все-таки старались не верить в реальность происходящего.
Да, все это напоминает странную пьесу с безумным сюжетом и бездарными актерами. Однако это была действительность: страшная, беспощадная, самая что ни на есть настоящая.
История, которую рассказала юной паре мамаша Канада, была верхом абсурда. И все же наши герои вынуждены были признать, что услышали чистую правду. Им было известно уже слишком многое, поэтому у них не возникло никаких сомнений. В сущности, укротительница не сообщила им ничего нового, за исключением некоторых деталей.
Представьте себе, что вам снится кошмар. Наконец вы пробуждаетесь и обнаруживаете, что ваш кошмар продолжается. Вас охватывает удивление, смешанное с невыразимой тоской. Именно эти чувства испытывали Ирен и Ренье, слушая повествование мамаши Канады. Они ждали окончания этой пытки, чтобы сказав друг другу слова любви, открыть свои сердца и души.
Да, молодым людям угрожала смертельная опасность, но тот, кто любит, всегда сохраняет надежду. Страшные беды, подстерегавшие Ирен и Ренье со всех сторон, были подобны хворосту, который судьба подбрасывала в огонь их любви.
Ренье много любил в своей жизни, но то, что он испытывал сейчас, нельзя было сравнить ни с чем. Эта страсть вытеснила из его сердца все иные чувства и впечатления.
И Ирен, впервые познавшая сладкие муки любви, ощущала, что все, не имеющее отношения к ее переживаниям, ей глубоко безразлично. Мы говорим «муки», потому что бедняжку терзали угрызения совести. Ей так хотелось искупить свою вину!