Кольца скользнули по перекладине, и тяжелая штора закрыла часть входа в альков.
– Что вы делаете! – воскликнул архитектор.
– У меня больше нет сил, – медленно произнес старик. – Это ты виноват во всем. Это ты отвлек мое внимание на себя! Это из-за тебя я забыл о Жюлиане. И он пришел... Если бы ты убил его, ты бы стал моим господином...
Отодвинув штору и шагнув из алькова в комнату, он добавил:
– И Хозяином сокровищ!
Теперь полковника и Винсента разделял полог.
В следующий миг наследник справился с задвижкой и открыл дверь.
Из-за того, что все представители проклятого рода Боццо похожи друг на друга, как две капли воды, автор уже не раз описывал это лицо.
Это бледное безбородое лицо было изображено на портрете, висевшем в той таинственной комнате, в которой Ренье провел ночь после кораблекрушения.
Это было лицо убийцы с картины в галерее Биффи.
Это было лицо незнакомца, бродившего по ночам по улице Муано.
Наконец, это было лицо той женщины, в обществе которой архитектор увидел Ирен, когда посетил монастырь Святого Креста: лицо матери Марии Благодатной.
Полковник Боццо-Корона понял, что пришел его последний час, и приготовился встретить смерть достойно.
Скрестив руки на груди, он спокойно смотрел на медленно приближавшегося к нему графа Жюлиана.
Что касается Винсента Карпантье, то он, обрадовавшись тому, что рука его освобождена от пут, весьма переоценил свои возможности. Теперь архитектор прекрасно осознавал это. Его запястье страшно распухло: ни о какой драке не могло быть и речи.
Впрочем, сейчас Винсент не думал о схватке. Дело в том, что им овладело жгучее любопытство: ему ужасно хотелось увидеть ту сцену, которая должна была разыграться между дедом и внуком.
Архитектор даже не вспомнил о кинжале, который старик выронил при появлении Жюлиана. Винсент не мог оторвать взгляда от человека, только что вошедшего в комнату.
Карпантье затаил дыхание. Он ждал, когда начнется диалог полковника. Боццо-Корона и графа Жюлиана, отцеубийцы в прошлом и отцеубийцы в ближайшем будущем.
XXVIII
ОТЦЕУБИЙСТВО
Граф Жюлиан остановился в двух шагах от своего деда. Лицо наследника было ярко освещено лампой. Внезапно Винсенту показалось, что пришельцу уже очень много лет. Он был удивительно похож на полковника: на лице Жюлиана была та же сеть морщин, только менее глубоких.
О таких людях, как граф Жюлиан, обычно говорят: человек без возраста. Им можно дать и двадцать лет, и пятьдесят. Скорее всего, графу было уже за сорок. Первым заговорил старик.
– Приветствую вас, внук мой, – произнес он. Почтительно поклонившись, Жюлиан ответил:
– Приветствую вас, полковник. Наступило молчание. Винсент Карпантье невольно прижал руку к груди, боясь, что стук его сердца донесется до Жюлиана.
– Я приложил немало усилий, чтобы дожить до сегодняшнего дня, – продолжал граф.
– Вы живы только потому, что я долго колебался, вместо того, чтобы, не раздумывая, убить вас, – вздохнул старик.
– Что касается меня, то я колебаться не стану, – отрезал Жюлиан. – Полковник, вы убили своего отца. Перед смертью он сказал вам: «Твой сын отомстит за меня».
– Да, это было именно так, – кивнул старик. – Однако мой отец солгал.
– Нет, он не солгал, он ошибся, – возразил граф. Ваш сын – мой отец – не убил вас, зато вы прикончили его. Впрочем, вы были правы: таковы законы нашей семьи.
– Да, я был вправе это сделать, – откликнулся полковник. – Таковы законы нашей семьи.
– Шесть лет назад вы убили моего старшего брата, маркиза Кориолана, – продолжал Жюлиан. – Вы снова поступили правильно.
– Верно, – опять кивнул старик.
– Когда вы нанесли своему отцу смертельную рану, он вручил вам ключ от сокровищницы, – проговорил граф.
– Это был его долг, и он выполнил его, – воскликнул господин Боццо.
– Полковник, вы должны отдать мне этот ключ, – решительно заявил Жюлиан.
– Только после того, как вы ударите меня кинжалом, – ответствовал старик.
Как ни странно, в этот момент он криво улыбнулся.
– Однако вы не знаете, где находится дверь, которая отпирается этим ключом, – добавил полковник.
У архитектора перехватило дыхание. Он изнемогал от нетерпения, ожидая ответа Жюлиана.
Разумеется, в эту минуту Винсент не в силах был рассуждать, он мог только чувствовать. И внезапно ему показалось, что он еще может спастись.
Дело в том, что люди, находившиеся в комнате, не видели архитектора: он был скрыт от них тяжелой шторой, Конечно, полковник знал о том, что Винсент прячется в алькове; но старик мог и не сказать об этом своему внуку.
Спасение в этой ситуации означало победу, поскольку Винсенту Карпантье было известно, где лежат сокровища.
Сердце архитектора колотилось, как сумасшедшее.
– Клад находится в вашем доме, – заявил граф. – Возможно, он в этой комнате. Скорее всего, я прав, ведь золото – это ваша душа, где вы, там и оно. Через минуту хозяином этого особняка стану я. Я буду искать, я переверчу все вверх дном. Если понадобится, я сотру эти стены в порошок.
Архитектор протянул руку к ножу. Винсента трясло от ненависти.
– Есть один человек, который знает мою тайну, – произнес полковник.
Карпантье похолодел. Неужели сейчас ему придет конец?
Однако в следующую секунду прозвучал ответ Жюлиана.
– Этот человек мертв, – презрительно бросил он. – Я видел, как ваши слуги тащили его труп.
Граф выхватил стилет.
Выражение лица старика ничуть не изменилось. Он по-прежнему был совершенно спокоен или, по крайней мере, не подавал вида, что боится.
– Это мой стилет, – невозмутимо заметил полковник. – Я узнал его. Однажды я оставил его в груди моего врага.
– Да, некогда эта вещь принадлежала вам, – подтвердил Жюлиан. – Действительно; я вынул этот стилет из тела убитого. Полковник, я не имею ничего против вас лично. Я не знал своего отца. Что касается моего брата, то он был моим врагом. И все же я сделаю это. Не мешайте мне, опустите руки. Я не хочу причинить вам боли.
Старик задрожал. Волосы на его голове зашевелились, словно По комнате внезапно пронесся ветер.
– Опустите руки, – повторил граф. – Вы обязаны подчиниться нашему закону. Я пришел убить вас и получить наследство.
– Давай все поделим, – пролепетал полковник, судорожно прижимая кулачки к груди. – Тебе – большую часть, мне – меньшую.
– Я не хочу ничего делить, – отрезал Жюлиан.
– Я отдам тебе все, только сохрани мне жизнь! – взмолился старик.
Вместо ответа Жюлиан схватил левой рукой полковника за запястье. Плечи старика безвольно поникли.
– Твой сын отомстит за меня, – закрыв глаза, прошептал Хозяин Черных Мантий.
В следующий миг его внук вонзил ему в грудь стилет. Полковник не издал ни звука. Пару секунд он продолжал стоять, а затем рухнул на пол.
Пальцы его правой руки разжались, и Жюлиан увидел на ладони старика ключ.
– Ты все правильно сделал, – чуть слышно произнес полковник. – Ты поступил точно так же, как всегда поступал я. Таковы законы нашей семьи. И все-таки я тебя ненавижу!
Граф нагнулся и подобрал ключ. Судя по виду старика, он хотел что-то добавить, но не мог.
Полковник Боццо-Корона умирал.
Он чуть пошевелил рукой. Жюлиан, надеясь услышать что-нибудь важное, снова наклонился.
Граф не обманулся в своих ожиданиях.
– Винсент Карпантье жив! – прохрипел умирающий.
Это было сказано очень тихо, поэтому архитектор ничего не услышал. Однако Винсент, видимо, угадал смысл слов старика, поскольку еще крепче сжал рукоятку кинжала.
Между шторой и стеной была щель. Винсент видел все. Несмотря на то, что у него была свободна только одна рука, он намеревался дорого продать свою жизнь. Архитектор не мог допустить даже мысли о том, что его соперник, его заклятый враг станет Хозяином сокровищ. Подумаешь, право наследования! Ведь Карпантье потратил целых шесть лет, чтобы проникнуть в тайну полковника, значит, все должно достаться ему, Винсенту!