Пока Ник решал, как ответить, он откинулся на спинку кресла, не спуская с Кристины глаз.
— А почему я должен быть против?
— По двум причинам. Во-первых, Сэм меня ненавидит.
— Крис, она была с тобой резка только во время расследования. Поверь, это не имеет отношения к тебе лично.
— Я восприняла это как личное оскорбление.
Раз Ник не мог оспорить ее слова, он не стал ее переубеждать.
— А во-вторых?
— Джон, — тихо проговорила она. — Прошло всего несколько недель. Для меня еще слишком рано думать о свидании с другими.
Ник встал и обошел стол.
— Ты была ему верным другом. Я знаю, у тебя были к нему сильные чувства, но вы никогда не были парой. Не понимаю, почему это может стать причиной отказываться от свидания.
Кристина засияла.
— Спасибо. Сэм взбеситься, когда узнает о моем свидании с Томми.
— Возможно.
— Зная это, мне еще больше хочется пойти на свидание с ним.
— Ты обещала мне быть милой с Сэм, — напомнил Ник.
— Так и будет, — ответила Кристина, выходя из его кабинета. — Всегда.
Глава 8
В полдень Сенатор Роберт Кук проводил Ника в сенатскую столовую.
— Ник, я так рад, что ты смог ко мне присоединиться.
Ник нервничал в присутствии Кука. Конечно, он тесно работал с командой Кука, но лично с ним общался редко. Обед с ним наедине был полной неожиданностью.
— Спасибо за приглашение.
— Это отличная возможность познакомиться поближе, пока мы оба не участвуем в сессиях, — сказал Кук с сильным южным акцентом.
Их проводили в богато украшенный зал, где был занят всего лишь один столик.
— Хорошее место, дорогуша, — сказал Кук официантке.
— Принести Вам сладкий чай, Сенатор?
— О, да, конечно, — согласился Кук с недовольным лицом, вызвавшим у Ника улыбку.
— Я буду то же самое, — сказал он.
— Милли всем рассказала о моем повышенном давлении, — Кук прорычал, говоря о своей жене. — Я теперь не могу нигде выпить.
Ник улыбнулся от его причитаний.
— Ты должен попробовать здешний фасолевый суп, — сказал Кук.
У Ника кольнуло в груди от воспоминаний, как сильно этот суп нравился Джону.
— Я уже пробовал. Сенатор О`Коннор часто его заказывал.
— Да, точно.
Когда официантка принесла их напитки, они заказали по тарелке супа и сэндвичи с индейкой.
Сенатор Кук провел рукой по пепельным волосам.
— Это ужасно, что с ним произошло. Но не мне тебе об этом рассказывать.
— Да, сэр.
Кук выжал лимон в свой чай и пока размешивал его, было заметно, как свободно он держался. Нику же было не по себе.
— Как там говориться? — спросил Кук. — Если жизнь подкинула вам лимон, начните делать лимонад?
— Я вырос в Массачусетсе, у нас говорится: «Выдавите его на устрицу».
На лице Кука появилась улыбка.
— Мне нравится. Надо запомнить. — Он сделал глоток из стакана. — Ник, в последнее время жизнь подкинула тебе немало лимонов, пришло время выдавить их на устрицу.
— Это я и планировал сделать. Я уже поговорил с Сенатором Мартином, и строго между нами, я собираюсь встретиться со всеми членами партии и попытаться вновь включить законопроект О`Коннора-Мартина в голосование.
Кук кивнул в знак одобрения.
— Не хочется это говорить, но нам нужно правильно разыграть наши карты до того, как люди забудут о неожиданной кончине О`Коннора.
Ник был полностью уверен, что никогда не забудет о смерти Джона, но предпочел не сообщать об этом, зная, что Кук уже не первую декаду входит в состав сената и знает, о чем говорит. Пройдет совсем немного времени, и Вашингтон позабудет о Джоне, как и о других ушедших с постов сенаторов. Поэтому было важно оставить после него след в визе знакового иммиграционного законопроекта.