— Не спешите, Сенатор, — ответил Скип, и не парализованная часть его лица растянулась в улыбке.
— Это все так странно, — сказал Ник Сэм, когда она остались одни.
Она подняла руку, смахивая челку с его лба.
— Тебе лучше привыкнуть к этому.
Он прижал ее к себе, желая еще раз себя ущипнуть, не веря, что спустя шесть лет мечтаний о ней, он мог прикасаться к ней, любить, спать с ней рядом. Упустив ее однажды, он больше не допустит такой ошибки и сделает все возможное, чтобы они навсегда были вместе.
— Ты в порядке?
— Конечно, — ответила она. — С чего мне не быть?
— Ты немного бледная.
— Правда?
— Угу. Ты до сих пор беспокоишься обо всем этом?
Она взглянула на него голубыми глазами, предательски выдающими все ее эмоции.
— Нет.
— Врунишка, — сказал он, улыбаясь и целуя ее в губы.
Сэм пыталась его оттолкнуть, но Ник не отступал.
— Мы не можем этого здесь делать, — сказала она. — Ты же теперь сенатор.
Он обернулся и осмотрелся по сторонам.
— А кто нас увидит? — Он опустил голову, завладев ее губами в жарком поцелуе, ощущая, как ее плечи слегка расслабились.
— Мне теперь называть тебя Сенатором? — спросила она с блеском в глазах.
— Только в постели.
Ее щеки моментально покраснели.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что это тебя смущает.
— Неправда.
— Врунишка.
Она ударила его под ребра, заставив засмеяться.
Позади них кто-то кашлянул. Они обернулись, увидев Тревора Доннелли, директора по связям Ника. Нику достался весь персонал Джона, включая и постоянно измотанного, но первоклассного Доннели.
— Эмм, простите меня, Сенатор, но пресса ждет, когда вы с ними пообщаетесь, а президент и первая леди ждут вас в кабинете. Им пора уходить.
— Я сейчас.
— Эмм... мне вас подождать? — спросил Тревор.
— Нет, ты можешь идти.
Неловко кивнув, Тревор вновь оставил их наедине.
— Для них это так непривычно, — сказал Ник, глядя Тревору вслед. — Две недели назад я был обычным сотрудником. А теперь им придется называть меня Сенатором.
— Думаю, ты внесешь некоторые коррективы в работу, и все будет как надо.
— Спасибо за такую уверенность. Надеюсь, ты права.
— Тебе лучше поторопиться. Президент ждет.
— Прежде, чем я уйду, — сказал он, взял ее руку и поднес к своим губам. — Мне нужно избавить тебя от этого ужасного и испуганного взгляда. — Когда все ее внимание было сосредоточено на нем, Ник продолжил: — Я люблю тебя, Саманта, и ты самое важное в моей жизни. Важнее моей работы, нового статуса и всех возможностей, которые он мне дает.
— Очень мило с твоей стороны, — она наконец-то улыбнулась, пока они шли к лифту. — Ты знаешь, сколько у нас в стране лейтенантов полиции?
— Возможно, пара сотен тысяч и с сегодняшнего дня еще плюс один, — ответил он.
— Верно. А сколько у нас сенаторов?
— Насколько я знаю, то ровно сто. К чему ты ведешь?
— Ни к чему, просто делаю подсчеты.
В лифте он прижал ее к стене.
— У тебя сегодня был важный день так же, как и у меня.
— Вот тут ты ошибаешься, — ответила она, положив руки ему на грудь. — У меня на церемонии был Мэр, а у тебя — Президент.
— Не говори ерунды. Он пришел, чтобы выказать дань уважения Джону, ведь он с Грэхемом старые друзья.
— Он пришел, чтобы поприветствовать нового Сенатора от демократической партии.
Ник передернул плечами.
— Сэм, ничто из этого не заставит меня измениться. Я клянусь. Я все тот же парень, рядом с которым ты проснулась сегодня утром. И тот же, с кем ты ляжешь спать вечером. Я тебе обещаю.