– Не может быть, – наконец вымолвил Родион. – Где ты ее откопал?
– В самолете. Она стюардесса. Завтра утром лечу с ней назад, приезжай посмотреть. Резких движений не делай, а кого-нибудь пошли за ней, чтобы выяснил, где живет, с кем… Она из наших стюардесс, я узнавал. Встретимся напротив служебки аэропорта, только держись подальше.
– Ты гарантируешь, что я…
– Узнаешь ее, узнаешь, – заверил Гена.
Михаил высадил Захара с букетом пионов у служебного выхода и отогнал машину на общую парковку, места у аэропорта полно – это не городские улицы. Тем временем, сунув букет под мышку так, что бутоны украсили его спину, а хвостик торчал практически из груди, Захар медленно прохаживался, умудрившись еще и руки заложить за спину. Несмотря на двадцатидевятилетний возраст, он выглядел юнцом, очевидно, из-за поджарого телосложения. Впрочем, постоянно удивленно-наивное выражение глаз тоже делало его похожим на мальчишку. Михаил коренастый, состоящий из надутых мышц, сразу видно – спортсмен. В отличие от Захара, он спокоен, как памятник, но прошло минут десять, а Мишка куда-то пропал. Захар вытягивал шею, стараясь поверх других голов разглядеть коротко стриженную. Лично он предпочитал не оголять череп.
– Я здесь, – сказал за спиной Михаил.
– Куда ты пропал? – обернулся Захар.
– Ходил смотреть, прилетел ли самолет. Прилетел. Пассажиры разбирают чемоданы.
– Значит, вот-вот выйдет.
– Да вон она.
Светлана кинулась к Захару, а тот, забыв, что под мышкой букет, раскинул руки, принимая девушку. Падающие пионы успел подхватить Михаил, он неловко топтался, пока друг целовался со Светланой. Две стюардессы, появившиеся следом, приостановились и хихикали, одна потянула другую за руку, сказав Светлане:
– Светлячок, автобус отправляется через пять минут.
– Меня не ждите, – прервав поцелуй, но глядя на Захара, сказала она. – Я с Захаркой и Мишкой поеду. Пока. Захар… как я соскучилась! Ну, признавайтесь, кто из вас?
– Мишка, черт возьми, чемпион в своей категории! – ответил Захар. – А у меня серебро.
– Поздравляю! Обоих! Серебро – это же здорово. Ой, это мне, наверное? – заметила она пионы, забрала их у Михаила, опустив в бутоны нос. – М-м, как пахнут… Мальчики, я рада за вас. Отметим сегодня? А медали покажете?
– Естественно, – рассмеялся Михаил. – И медали покажем, и вечером в бар сходим. А сейчас идемте в машину, там будете целоваться.
Но и по пути к авто Светлана с Захаром только и делали, что целовались.
Родион, наблюдая за троицей, не отрывал бинокля от глаз до тех пор, пока они не сели в машину. Жорик беспрестанно щелкал фотоаппаратом, хотя зачем теперь снимки? И без фотографий уникальное сходство бросается в глаза, да еще как бросается! С ними находился и Гена, но он уже насмотрелся на двойника, теперь следил за Родионом, Тарасом и Жориком, а они почти никак не выказали изумления, видно, от шока.
– Ну? – не выдержал Гена. – Как вам девочка?
Авто с девочкой укатило по направлению к городу, наконец и Родион опустил бинокль, только сейчас Гене стало заметно, в каком он состоянии.
– Фантастика, – уставившись себе под ноги, произнес Родион. – Выходит, она жила у нас под боком, а мы ни разу с ней не сталкивались?
– В мегаполисах не бывает «под боком», – заметил Тарас. – Здесь между соседями на одной площадке расстояние, выражаясь фигурально, не меньше ста километров.
– А я в отпаде, – сказал Жорик, просматривая кадры на фотоаппарате. – У нее даже волосы точно такие, как надо. Нет, правда, будто сняла скальп и надела на себя. Только челочки нет.
– Вот интересно, а у меня есть двойник? – мечтательно произнес Тарас.
– Есть, есть, – ехидно сказал Жорик. – Осталось найти его, а потом… Грабишь, скажем, ювелирную лавку, а в тюрьму топает двойник. Очень удобно.
– Отвали, а? – обиделся Тарас. – Между прочим, стюардессу еще надо заставить пахать на Роди, не думаю, что это будет легко, как в прошлый раз. Она вон как в пацана вцепилась, у нее любовь – это видно. И работа есть – за облаками летает, а не клиентов ловит на трассе. У нее все есть, таких не заставишь.
– Не боись, Тарас, – дружелюбно хлопнул его по плечу Жорик, – Марат с Генкой умеют заставлять.
Родион будто не слышал их, но это было обманчивое впечатление. Чувствуя неотвратимость краха длительное время, он научился думать, слушать и анализировать одновременно. Нельзя ничего упустить, малейшая ошибка – и конец.
– Судьба, говоришь? – повернулся к Гене Родион, напомнив тому высказывание в лесу. – Не для того ли она убрала девочку, над которой мы изрядно попотели, чтобы кинуть нам стопроцентное попадание? Жора, Тарас, я хочу знать о ней все. И о парнях, с которыми она села в машину. Живо за ними. Мы с Геной на такси вернемся.