В квартире Уткиных шел скандал. Дверь балкона была открытой, и он отчетливо слышал, как буйствовала жена высокого начальника.
— Ты мне лапшу на уши не вешай. Я все уже знаю. Эта стерва тебе рожу расцарапала. Так тебе и надо, кобель несчастный. Ну ладно она свое получит, я постараюсь. Так ты еще баб на дачу возишь!
— О чем ты говоришь, Лида! Совсем свихнулась.
— Это ты свихнулся. Видите ли, у него рыбалка. Рыбак заядлый. Я звонила Никифорову, телефон в твоей записной книжке нашла. Так он мне сказал, что ты удочку от весла не отличишь. Дня по три с бабами по перинам кувыркается, а потом едет на рынок, покупает рыбы и возвращается героем. Седина в бороду, бес в ребро…
Мифодий выслушивал все подробности их интимной жизни, которой давно не было, так как муж все свои силы отдавал другим женщинам, а жена, заботящаяся о нем, ничего взамен не получала. Потом пошли слезы, панихида о загубленной молодости и карьере, перечисление всех любовниц мужа, о которых она знала, разумеется. Тут были и горничные из гостиницы в Сочи, где они отдыхали, официантки и даже одна проводница в поезде. Покончив с курортными романами, вернулись в Москву, и песня продолжилась.
Тихий удивлялся, как он может столько терпеть.
Наконец в первом часу ночи на балкон вышел суперсексуальный плейбой Москвы Савелий Уткин. Поджидавшего его палача постигло разочарование. Он даже растерялся. Человек среднего роста, толстячок, внешне похожий на сморчка. Да, любовь зла! Либо бабы свихнулись от одиночества.
Но, скорее всего, деньги. Деньги нужны всем; а женскую гордыню и честь на обложку не выставишь. Из двух зол…
— Слыхали, да? — спросил Уткин, увидев Мифодия на соседнем балконе. — А потом еще удивляются. Тут куда угодно сбежишь сломя голову. Ну как, скажите мне, язык может столько работать без передышки? А сколько мусора в башке пятьдесят пятого размера. Она же Жириновского за пояс заткнет и рта ему открыть не даст. Надо ее в Думу протолкнуть. Пусть там воюет.
— Через год в страну придет матриархат. Лучше не надо. Киньте мне спички, зажигалку потерял.
Мифодий достал из пачки сигарету и сунул в рот. Уткин подошел к краю балкона и бросил спички. В ту же секунду в воздухе просвистел бич хлыста.
Плетеная кожаная змейка обвила шею Уткина в несколько спиралей. Поруганный муж ничего не успел понять. Сигарета выпала у него изо рта, и он с ужасом взглянул на яркие звезды в небе.
Убийца резко рванул на себя хлыст, и Уткин как паровозик на веревочке потянулся вперед, перевалился через парапет и полетел вниз. Когда хлыст натянулся, смертник на секунду замер в воздухе, задержанный сильной рукой с хлыстом. Его закрутило вокруг собственной оси, плетка начала разматываться с шеи, и, когда высвободилась, тело полетело вниз. Несколько секунд — и человек в пижаме проломил крышу стоявшему под окнами «опелю». Одновременно сработали сигнализации нескольких автомобилей. Двор взвыл от сумасшедшего рева, подняв на ноги едва заснувших соседей.
Тихий убрал хлыст за пояс, закрыл балконную Дверь на щеколду, надел обувь и покинул чужую квартиру.
Вниз он спустился пешком и был уже не первым, кто повыбегал из дома.
Вокруг изуродованной машины собирались люди. Труп провалился так глу боко, что его не сразу заметили.
Тихий даже не взглянул в ту сторону. Он проголодался и хотел пойти в какой-нибудь ресторанчик перекусить. То, что все получилось так просто и быстро, его не радовало. Происшествие даже событием не назовешь. Раз, два и готово. Все до безобразия просто, а со стороны совершенно непостижимо. И что толку обвинять бедных оперов, сыскарей и следователей. Ну что ты можешь раскрыть в этом случае? Что он не сам упал, а его убили? Покойнику от этого не легче, преступника можно искать всю оставшуюся жизнь, хотя это бесполезно, если только убийца по глупости не попадется сам на очередном деле. Так это же не заслуга следствия, а глупость киллера. Нет, что не говори, а времена Шерлока Холмса ушли безвозвратно в прошлое.
Мифодий воспользовался ключами от машины, предложенными ему Багетом, и взял со стоянки «десятку». Теперь его интересовало положение в семье самой нанимательницы. Он нашел в подъезде телефонную коробку и прозвонил линию. Найдя нужное соединение, вставил в него подслушивающее устройство, купленное заранее на Митинском рынке. К сожалению, оно действовало на коротком расстоянии, и, чтобы прослушивать линию, ему пришлось дежурить в машине. Виктория пришла рано, никому не звонила, и ей никто не звонил. Глава семьи вернулся домой позже. Спустя пару часов в приемнике послышался звук телефонного набора. Тихий включил сканер, и набранный номер высветился на табло встроенного АОНа. Затем послышался мужской голос:
— Слушаю вас.
— Петрович, привет. Рогозин беспокоит. Скажи мне, где берут надежных сыщиков? Только не из вашей шараги, а частным путем. Меня интересуют профессионалы, настоящие ребята, а не быки тупоголовые, — А ты почему шепчешь? Уже нагрянули?
— Жена спит. Не хочу ей ничего говорить.
— Созрел, значит. А я тебе давно говорил, что пора позаботиться о своей шкуре.
— Ладно, ты мне лекций не читай. Говори толком, есть или нет.
— Есть у меня надежный человек. Полковник ФСБ в отставке. Я его еще по работе знал. Сейчас он давно на пенсии и открыл свое агентство, типа охранного или сыскного. Набрал в свою контору настоящих профессионалов. Надежные ребята.
Я тебе дам его домашний телефон. Скажи, что от меня, и он назначит тебе встречу. Зовут его Корсаков Эммануил Антонович. Только гонора своего великокняжеского поубавь. Он человек строгий, военный, и давить на него бессмысленно. У него клиенты не беднее тебя, а то и побогаче будут. И не спорь с его ребятами — они свое дело знают. А то ты всех тут же учить начнешь. Записывай телефон.
Не прошло и минуты, как приемник оповестил Тихого о новом соединении. К телефону подошла женщина.
— Здравствуйте. Я хотел бы поговорить с Эммануилом Антоновичем.
— К сожалению, его еще нет. Позвоните утром до десяти часов.
— Спасибо.
Раздались короткие гудки.
Тихий задумался. Не хватало еще, чтобы Дмитрий Рогозин обзавелся охраной.
Мало того, что он ходит под колпаком ментов, а тут еще телохранителями обзаведется. Лишняя головная боль. Чем же он так напуган?
Выждав полчаса, Тихий сам позвонил Рогозину. Тот тут же схватил трубку.
Шел третий час ночи. Мужик не спит — значит, нервничает.
— Кто это? — с испугом спросил Рогозин.
— Меня зовут Эммануил Антонович Корсаков. Вы мне звонили. Ваш номер высвечен на АОНе.
— Извините, что так поздно побеспокоил вашу жену…
— Не извиняйтесь, она привыкла. Так что вы хотели?
— Мне дал ваш телефон начальник окружного отделения милиции полковник Рачковский.
— Для этого не надо перечислять его должности. Вам требуется помощь, как я понял.
— Вы правильно поняли. За ценой я не постою.
— Хорошо. Я вышлю вам хорошего специалиста. Все ваши проблемы решите с ним. Он сам мне доложит ситуацию, если потребуется. Но я своим людям доверяю больше, чем себе: они практики, а я чиновник. К шести часам утра подъедете в район телецентра. Ждите на автобусной остановке, он сам к вам подойдет.
— Хорошо. У меня пятисотый «мерседес» синего цвета.
— Всего наилучшего.
Тихий разорвал соединение и тут же уехал в свою убогую квартиру в Марьиной Роще. Зная, что клиент находится под наблюдением, Тихий не мог светиться перед сыскарями в своем истинном виде. Требовались запоминающиеся приметы, по которым его станут искать, если случится непредвиденное. Однако грим должен быть естественным, лепить носы и оттопыривать уши глупо. Черный парик, неприметные усики, темные линзы в глаза и накладка на верхние передние зубы — вполне достаточно. Человек уже меняется, но грима и подделок никто не замечает. Стиль одежды не имеет значения. Тут подходит полуспортивный вариант. Джинсы, кроссовки и легкая ветровка поверх футболки.