Слегка утолив голод и жажду, я почувствовала себя лучше и смогла отправиться на изучение острова вместе с пиратом. Следуя след в след за Антонио по раскаленному песку и стараясь не отставать, я с сожалением отметила, что мне не помешала бы обувь. Антонио же чувствовал себя здесь как дома. Оглядываясь по сторонам, он лазил по деревьям, исследовал каждый овраг и взбирался по камням, не боясь поскользнуться. Манящая красота тропического острова и густота растительности, подсказывала, что здесь есть, чем питаться. Но я знала, что это ошибочное мнение, ведь чтобы понять, чем конкретно поживиться на необитаемом острове, нужно приложить немало усилий.
Однажды мы с профессором дискутировали по этому поводу, не помню с чего началась наша беседа. Но сидя на балконе отеля маленького курортного городка, мы живо обсуждали бедолаг погибших от голода в таких вот «райских» местах, большинство из них отравилось, не ведая, что можно употреблять в пищу, а что нет. Профессор рассказывал о банановых и кокосовых пальмах, которые не растут повсеместно, и скорей всего, высажены людьми.
Антонио заметил яркий плод и попытался опустить ветку, я схватила его за руку. Он медленно опустил глаза, взглянув на мои пальцы на своем запястье.
— Мой му… профессор рассказывал, что любой плод на таком острове может оказаться ядовитым. Нужно очень хорошо подумать, прежде чем употреблять его в пищу.
Я верила профессору, потому что он был самым начитанным человеком в мире, знал очень много, его советы никогда не оказывались ошибочными. Он указывал мне только верный путь.
Антонио равнодушно скинул мою руку, затем достал нож из кармана штанов и срезал большой пурпурный плод с голубым отливом.
— Профессор говорил, что именно яркие плоды самые опасные, — не унималась я.
Антонио глянул на меня исподлобья и разрезал плод, затем вырезав кусочек отправил его в рот.
- Это пандан, ты уже ела его, — медленно проговорил он, прожевывая мякоть фрукта и туманя своими карими глазами.
Когда он так смотрел, мне почему-то становилось неуютно в своей огромной мужской майке без лифчика.
— Но он же был желтый?
— Во время созревания он может быть красным, желтым, пурпурным и даже голубым. Этого профессор тебе не рассказывал? — равнодушно обошел меня пират, сунув крупный плод в руки.
— Мы могли бы полакомиться древесными личинками, — перевернула я лист пальмы, безошибочно узнав богатую белком «вкусняшку», — профессор рассказывал, что самое главное отделить верхнюю часть и выдавить содержимое кишечника.
Я скривилась, почувствовав подступающую к горлу тошноту, а пират ухмыльнулся и выдернул мою находку из рук.
— А о том, что ни в коем случае нельзя употреблять личинки, прикрепленные к внутренней стороне листа, профессор упомянуть, видимо, забыл?
Пират был абсолютно спокоен. Меня волновал этот его красивый образ бездушного хищника с хитрым прищуром глаз. Антонио посмотрел на мои губы, и я снова смутилась, отвернувшись.
— Я пожарю тебе личинки на ужин, пока сам буду есть вот его, — указал он пальцем на огромного краба, ползающего под фруктовым деревом.
Откровение первое: у пирата был нож. В нашей ситуации — это просто чудесно, он большой молодец, что захватил его с собой. Откровение второе: я не могла долго смотреть ему в глаза, становилось горячо внутри. Он обладал каким-то непонятным животным магнетизмом, благодаря которому без прикосновений затягивал меня в свои сети.
Нам по-прежнему нужен был огонь. И в какой-то момент, блуждая по острову, мы не поверили своим глазам. Видимо, когда-то судьба уже закидывала сюда людей. Мы обнаружили маленькую землянку — углублённое в землю жилище, с перекрытием из стволов пальм, засыпанных землёй.
Я завизжала от радости, а Антонио спокойно улыбнулся. От переизбытка эмоций я кинулась обнимать его. Пират даже не пошевелился, так и держал руки в карманах, позволяя прижиматься к себе. Поняв, что я делаю что-то не то, тут же отпрянула в сторону. Антонио снова усмехнулся.
Конечно, кроме влечения, основанного на животном магнетизме Антонио, люди должны притягиваться друг к другу на уровне души. У нас с профессором это было, по крайней мере, мне так казалось.
Самое важное, что мы обнаружили внутри — старинная бутылка. Для нас эта находка оказалась бесценной. Потому что спустя небольшой период времени, собрав сухую траву и подставив ее под горячие солнечные лучи, мы получили огонь.
— Профессор рассказывал тебе, что у краба только мясо клешни и хвостовой части пригодно для пищи? — ухмылялся мой сосед по острову.
Я уже трижды пожалела, что рассказала ему о своем муже, ибо Антонио постоянно меня подкалывал. Приспособив большую раковину под тарелку, а маленькую под ложку, он оторвал для меня внушительный кусок мяса краба, пожаренного на самодельном вертеле.