Сквозь усиливающийся в голове звон, не сразу осознала, что шаги стали критически близко к моему укрытию. Кто-то тщательно обыскивал каюту, шарил в поисках ценностей. Надеясь остаться незамеченной, я беззвучно плакала, уткнувшись в собственные колени, но дверца шкафа распахнулась. Лицо того, кто меня нашёл, было скрыто обмотанной тряпкой чёрного цвета. В отличие от «партнеров по бизнесу», на этом парне была майка. По оттенку кожи рук, державших оружие, я поняла, что он не чернокожий, просто очень загорелый.
— Зачем надевать маску, если вы все равно убьете нас всех? — эти слова я выпалила с отчаянной гордостью.
Произнесла на английском, хотя не особенно рассчитывала, что он поймёт меня. Он был бандитом, они говорила на местном диалекте и вряд ли знали английский. Разбойникам незачем знать язык — они убивают, а не ведут переговоры. Осознание того, что нас всех пристрелят и выкинут за борт накрыло меня так внезапно, что застучали зубы, а по коже пробежал мороз.
В темноте каюты я видела только его глаза в прорези ткани. Цвета плодов каштана, так я определила их оттенок. Схожие каштаны осенью в огромном количестве валялись под ногами в моей родной России. Я оставила свою страну позади, ради идиотской идеи забеременеть неизвестно от кого и отомстить гулящему мужу. Как же я жалела, что прилетела сюда.
Пират смотрел на меня очень и очень внимательно, а я беззвучно плакала от страха, от несправедливости. Он прищурился, а затем закрыл дверцу шкафчика, служившего мне укрытием. Ушел, оставив в кромешной тьме.
Глава 4
Какофония звуков индонезийского языка, теперь мне казалась самым отвратительным шумом в мире. Словно звук ногтей царапающих доску, или скрежет вилки по тарелке. Много людей говорили одновременно. И от их голосов все мои мышцы напряглись, по спине пробежал холодок, волосы встали дыбом, появилось ужасное ощущение на зубах, похожее на оскомину. Я сидела в своем укрытии, в шкафу, под рыболовецкими снастями, почти неподвижно, не зная, что мне делать. Затем попыталась приоткрыть дверцу. В каюте было тихо — все самое страшное происходило наверху. Мне показалось, что оставивший меня бандит прошептал, когда уходил: «Лучше сними жилет». Но я не уверена, слишком сильно пульсировала кровь в висках. Однако, цепляясь за любую надежду, я послушалась и жилет сняла. Он меня почему-то не выдал своим дружкам, значит, нужно прислушаться к совету. Я покачала головой, глубоко вздохнув. Чушь несусветная! Параноидальный бред сумасшедшего. Нет здесь никого, кто был бы на моей стороне. Эти люди взяли в руки оружие не просто так — они могут им воспользоваться!
Пока я решала выйти мне или остаться, из множества кричавших, выделила голос Искандара, кажется, он плакал. Его тон исказился, он рыдал, наверное, умоляя о пощаде. Потом прозвучал выстрел, еще один и еще…
Я сжалась в комочек и опустила голову, обняв руками колени. Господи, куда я ввязалась? Вот бы укрыться от всего мира, совсем как делала это в детстве.
Все мои чёртовы знания о философии и социологии не имели никакой силы на захваченной пиратами яхте, где выход был только один — вверх по ступеням, на борт в лапы толпы вооруженных бандитов. Здесь, внизу, окон не было, к тому же каюта находилась ниже уровня океана. Но пока мои руки тряслись от страха, а зубы выбивали дробь, как барабан перед исполнением смертельного номера, дверца моего шкафчика снова распахнулась.
Это был другой пират, совсем не тот, который приходил первым. Этот человек: желтокожий и щуплый, казался гораздо ниже ростом. Он не стал размышлять и разглядывать. В его глазах было столько злобы, что я подавилась слюной от страха и отвращения. Тёмная рука схватила меня за волосы и выволокла из укрытия. Платка, скрывшего бы противную рожу, на ублюдке не было. Лампа под потолком освещала его лоб, наполовину прикрытый чёрной бахромой волос, и хитрое лицо, клином сбегавшее к подбородку. А когда он улыбнулся, стали видны жёлтые нездоровые зубы. Он с силой поволок меня вверх по ступенькам, слезы брызнули из глаз. Я пыталась облегчить свою участь и ослабить боль, держась за его руку. Пиратская сволочь дотащил меня до палубы и швырнул в круг мужчин. Их было много. Они смеялись, разглядывая меня, как насекомое. Моряков уже видно не было.
— Так! И что это у нас тут? На борту завелась мышка? — заговорил он на английском, специально для меня, пугая и получая наслаждение от моей беспомощности.