– Еще одно письмо от мистера Моранта.
– Я прочту его, – Джейн взяла письмо.
Элизер не шутил, когда потребовал подробный отчет об их затратах. Он писал каждую неделю, настойчиво интересуясь, на что расходуются его деньги. Джейн всегда незамедлительно отвечала, некоторые из покупок, которые Адорна настояла сделать от лица тети, требовали осторожного подбора слов.
–Кроме того, – неторопливо сообщил дворецкий, – приехал мсье Шассер.
Через несколько дней после их приезда молодой учитель французского языка появился в Лондоне. Он уверял, что смерть мисс Каннингем произошла вследствие несчастного случая, в чем, как признала полиция, он не принимал никакого участия. Теперь он может уделять мисс Морант все свое внимание и с нетерпением ждет возобновления занятий с такой способной и привлекательной леди.
Однако между примеркой новых платьев, визитами вежливости и театром у Адорны оставалось мало времени, поэтому мсье Шассер будет приходить раз в неделю, как он поступает с другими своими учениками во время сезона.
– Ох, мои уроки, – Адорна удрученно откинулась на спинку стула. – Французский – слишком сложный язык. Я никогда его не выучу.
– Конечно выучишь, дорогая. Тебе нужно только приложить усилия, – механически сказала Джейн.
Она была старшей и отвечала за Адорну. Вчерашнее происшествие в саду доказало, что девушка привлекает несчастья, как цветок – пчел. Поэтому, пока Адорна не найдет себе хорошего мужа, Джейн будет продолжать присматривать за ней, а потом найдет себе какую-нибудь работу – гувернантки, например.
Но ее мысли неизбежно возвращались к Блэкберну, и она ощущала в пальцах привычный зуд скульптора, что однажды уже стало причиной ее горя. Джейн хотела лепить. Она хотела быть самой собой, а не такой, какой диктовало ей общество.
Но...
– Есть новый отчет, милорд.
Блэкберн оторвал глаза от бумаг на столе и аккуратно обмакнул перо.
– Ты всегда подкрадываешься, Виггенс.
– Такая работа, милорд. За это вы мне платите. – Виггенс улыбнулась, обнаружив отсутствие нескольких зубов. – Но вы ведь никогда не вскакиваете от испуга.
– Я уже давно ни от чего не вскакиваю.
Блэкберн протянул руку за отчетом и ждал, пока Виггенс рылась в складках истрепанной одежды. В любом из домов Блэкберна такие лохмотья уже давно сожгли бы в мусорной корзине. Но зато ни у кого на лондонских улицах не возникало желания второй раз взглянуть на Виггенс. Бесценный работник эта Виггенс.
Отчет оказался в пятнах, и перед тем как его прочесть, Блэкберну пришлось сдуть с верхнего листа тонкий слой сажи.
– Секретарь на этот раз не доставлял тебе беспокойства? – спросил Блэкберн, внимательно изучая содержание.
– Нет, милорд. Вы его порядком напугали в тот раз, что правда, то правда, – Виггенс убедительно кивнула, – спасибо вам.
Блэкберн платил Виггенс за ее феноменальную память, а не за литературные способности. Поэтому когда секретарь, записывавший наблюдения Виггенс, начал ее слегка поколачивать, Блэкберн был предельно лаконичен, что оказалось кстати. Место было крайне престижным, но, возможно, секретарь хочет подыскать себе другую работу? Секретарь не хотел.
Виггенс, как всегда, выглядела самоуверенно: она была лучшей из нанятого Блэкберном батальона мелких сыщиков.
Читая детальные описания Виггенс, Блэкберн узнал большинство людей, приходивших к де Сент-Аманду. Кроме одного. Тыча пальцем в нижнюю часть листа, он спросил:
– Кто эта леди?
– Та, которая приходила к нему сегодня утром? – Блэкберн кивнул, и Виггенс усмехнулась. – Я так и знала, что вас это заинтересует. Поэтому принесла отчет, как только смогла. Занятная леди. Напуганная до смерти, если судить по поведению. Сперва прошла от Оксфорд стрит мимо угла, где я дежурю, и глядела на дома, как будто не знает, куда ей нужно. Подходит к лестнице перед дверью француза, ну, я и подумала: «Ага! Еще одна!» А она вдруг пулей проносится обратно. Возвращается к моему углу.
Затем опять разворачивается, идет медленно и сама с собой разговаривает.
–Что же она говорила?
– Да я-то далеко от нее стояла, милорд. Я только видела, как она руки о юбку вытирает, словно на ней перчаток нет, и ставит ногу на первую ступеньку. А потом опять мчится назад! Обратно к моему углу! – Виггенс энергично прошлась по маленькой комнате, изображая ту женщину.
Откинувшись на кожаную спинку стула, Блэкберн наблюдал за этим представлением.
– Но она наконец решилась войти?
Виггенс нахмурилась, негодуя, что ее рассказ прерван.
– Ага. На третий раз доходит она до дальнего угла, по-военному разворачивается к дому, поднимается по лестнице и стучит в дверь.
– Ее впустили.
– Еще бы! Француз-дворецкий встречает ее со всеми почестями, улыбается, кланяется как очень важной птице. Тут я подбираюсь поближе, выглядываю – и что же вижу? Он сам выходит к ней. Кланяется и целует ее пальцы, точно она герцогиня какая или вроде того.
По спине Блэкберна пробежал холодок неожиданно возникшего подозрения.
– Прекрасно.
– А потом он закрывает дверь. – Виггенс обрушилась на стул и ссутулилась. Спектакль окончен.
Блэкберн прочитал описание этой леди, затем еще раз. Его мозг стремительно заработал.
Но это не могла быть Джейн. Просто его до сих пор тяготили воспоминания о прошедшем вечере. Он еще мог – когда хотел – вызвать из памяти ее образ, вдохнуть ее запах, почувствовать теплоту кожи и захотеть чего-то большего.
– Высокая женщина, говоришь.
– Достаточно высокая, чтобы выделяться из толпы. – Виггенс почесалась с таким видом, что Блэкберну захотелось тщательно помыться, когда он останется один. – Хорошо одетая, не первой молодости, если хотите знать, но симпатичная и достойная. Это я вам точно говорю.
– Короткие темные волосы, – предположил Блэкберн.
– Локоны выбиваются из-под чепца и вьются вокруг лица. Блэкберн заметил, что у него похолодели руки, а в голове загудело.
Это не могла быть Джейн. Только решение разыграть ее поклонника заставляло Блэкберна вообще принимать ее во внимание. Есть еще факт, что он уважал Джейн за ее ум, и тот факт, что он достаточно желал ее, чтобы пригрозить насчет воплощения сплетен в жизнь.
– Ты случайно не заметила, какого цвета у нее глаза?
– Не-а. Слишком далеко. – Виггенс выпрямилась. – Хотя нет. Я заметила их потому, что они такого же зеленого цвета, как мох в канаве.
Уставившись в отчет, Блэкберн увидел Джейн такой, какой видел вчера, когда ее силуэт вырисовывался на фоне освещенной двери. Де Сент-Аманд вложил ей в руку какой-то клочок бумаги. Она сначала отказывалась, словно лучшая ее часть восставала против этого решения. Затем взяла.
Проведя языком по губам, Блэкберн спросил:
– Ты слышала ее имя?
– Нет, милорд.
У нее нет никакого дохода, а деверь скупится на каждую копейку. Однако ее вчерашнее платье стоит больше, чем Виггенс зарабатывает за год.
– Она была соблазнительно одета?
– Нет, милорд, – испуганно ответила Виггенс. – Простая коричневая пелерина поверх обыкновенного коричневого платья.
Джейн продала свою душу?
– Вы выглядите немного уставшим. – Большие голубые глаза Виггенс вглядывались в Блэкберна. – Вам нужно поесть.
– Да. – Блэкберн открыл ящик стола и достал пять шиллингов. Затем, вспомнив стоимость платья Джейн, добавил еще пять. – У меня для тебя новое задание.
Виггенс поклонилась и, подбоченясь, выставила острые локти. – К вашим услугам, милорд.
– Я хочу, чтобы ты отправилась на площадь Кавендиш и поработала там. Разузнай, не живет ли леди, которая так странно вела себя у де Сент-Аманда, в доме у Тарлинов?
–Но я ваш лучший сыщик! – возмущенно сказала Виггенс. – Почему вы отправляете меня на площадь Кавендиш, где живут одни франты?
– Там у нас могут быть неприятности, возможно, связанные с французами. – Блэкберн положил деньги в протянутую тонкую руку девочки. – Я завишу от тебя. Ты это знаешь.