Но чем же еще объяснить исчезновение Анны — ее внезапный отъезд из Лаквилля? Анна Вольски была женщиной гордой, и Сильвия не отвергала мысли, что, проиграв все деньги, она предпочла скрыться и не посвящать подругу в свои неприятности.
Глаза Сильвии Бейли медленно наполнились слезами. Странное поведение Анны очень ее опечалило. С горечью она сказала себе, что никто на свете по-настоящему ее не любит, и вновь прослезилась. Анна Вольски, день-два назад уверявшая, что привязана к ней и поэтому берет на себя смелость вмешиваться в ее дела, теперь спешно покидает Лаквилль, не известив подругу ни словом!
Да, у нее есть новый и замечательный друг — граф Поль де Вирье. Но что если Анна была права? Что, если он опасный друг или, хуже того, если он над ней смеется?
Этот час Сильвия провела ужасно. Она страдала невыносимо и, наконец, хотя до обеда оставалось еще много времени, спустилась вниз и вышла с книгой в сад.
А там все мгновенно преобразилось. Грусть сменилась счастьем, жалость к себе — довольством жизнью. Подняв глаза, Сильвия увидела, что навстречу ей спешит знакомая фигура — граф Поль де Вирье
Как рано он вернулся из Парижа! Сильвия думала, что он собирается приехать последним сегодняшним поездом или даже утренним.
— В Париже невыносимая жара, а сестра собиралась повидаться с друзьями, которые приехали ненадолго, так что я вернулся раньше, чем предполагал, — произнес он немного сбивчиво и добавил: — Что-нибудь случилось? — С суетливым беспокойством он заглянул в ее бледное лицо и покрасневшие глаза. — Вам не везло вечером в Казино?
Сильвия помотала головой.
— Случилась странная, совершенно неожиданная вещь, — губы у Сильвии задрожали. — Анна Вольски покинула Лаквилль!
— Покинула Лаквилль? — В голосе графа звучало почти такое же недоумение, какое испытала Сильвия, впервые узнав эту новость. — Вы с ней поссорились, миссис Бейли?
— Поссорились? Ничего подобного! Она просто уехала, не предупредив меня.
Граф де Вирье смотрел удивленно, но не особенно опечаленно.
— Очень странно, — произнес он. — Я думал, ваша подруга собирается провести в Лаквилле еще не одну неделю.
Его острый французский ум уже оценил ситуацию со всех сторон. Графа охватили смешанные чувства. Если полька уехала, то ее английская подруга тоже, наверное, не задержится одна в таком месте, как Лаквилль.
— Но куда же направилась мадам Вольски? — спросил он поспешно. — Почему она уехала? Она ведь вернется обратно? — (Если это так, то Сильвия, конечно, может несколько дней пожить в Лаквилле одна, пока не возвратится подруга).
Но почему мадам Бейли говорит таким жалобным тоном?
— Совершенно непостижимо! Я не имею ни малейшего понятия, где находится Анна и почему она покинула Лаквилль. — Сильвия старалась справиться с волнением, но голос ее дрожал. — Она не подготовила меня ни намеком к своему отъезду. Несколько дней назад мы говорили с ней о том, что будем делать дальше, и пыталась уговорить ее погостить у меня в Англии.
— Расскажите подробно, что произошло, — попросил граф, опускаясь на стул. Слова его звучали мягко и заинтересованно — так он не говорил ни с кем, кроме Сильвии.
Сильвия стала рассказывать, как вернулся посыльный, как она ездила в «Пансион Мальфе». Она повторила, по возможности точно, каждое слово из странного, словно бы незавершенного письма ее подруги к мадам Мальфе.
— Они все думают, — сказала она в заключение, — что Анна пошла играть и оставила в Казино все свои деньги: и выигранные накануне и привезенные с собой — и что потом, не желая объясняться со мной, она решила уехать из Лаквилля.
— Все они? — многозначительно повторил граф. — Кто эти все, мадам Бейли?
— И хозяева «Пансиона Мальфе», и Вахнеры…
— Значит, вы сегодня виделись с Вахнерами?
— Я наткнулась на мадам Вахнер по дороге в пансион и взяла ее с собой. Видите ли, Вахнеры пригласили Анну накануне на ужин и долго ее проведали, но она не появилась. Стало быть, ясно, что она уехала еще до вечера. Я уже жалею… не могу не жалеть, что ездила вчера в Париж.
Внезапно она осознала, что была бестактна.
— Нет, нет, я не то хотела сказать! — она попыталась загладить бестактность. — Я провела время просто замечательно, и ваша сестра была ко мне удивительно добра. Но мне невыносимо думать о том, как же неспокойно и страшно было Анне одной с такими деньгами…
После краткого молчания Сильвия Бейли, резко изменив тон, задала графу де Вирье вопрос, который показался ему совершенно не относящемся к делу.
— Верите ли вы предсказателям судьбы?
— Я ходил к ним, как и все другие, — безразличным тоном отвечал граф. — Но если вы хотите знать, что я о них думаю… нет, я не верю им ни на грош! Иногда эти торговцы надеждой могут изречь что-нибудь интересное, но чаще всего их слова абсолютно пусты. Да вы и сами понимаете: чародейка обычно говорит клиенту то, что он, по ее мнению, желает услышать.