Она ненавидела себя, чувствуя, что отчасти виновна в его потерях. Она знала, конечно, что это глупо: если бы не ей, те же карты достались бы кому-нибудь другому, и тогда банк сорвал бы он. Однако суеверия, подобно вирусам, сидят у игроков в крови, и Сильвия выиграла большую часть денег, потерянных в тот вечер графом Полем.
— Проводить вас домой, мадам? — спросил Честер мадам Вахнер.
— Нет, мсье, я должна вернуться в Казино и присмотреть за Фрицем! Он как ребенок… самый настоящий ребенок во всем, что касается денег. — Мадам Вахнер тяжело вздохнула. — Нет, нет, отправляйтесь спать в «Пансион Мальфе».
— Ничего подобного, — ответил Честер. — Я вернусь с вами в Казино, и мы вместе уговорим мсье Вахнера пойти домой. У него уже было достаточно времени, чтобы выиграть или проиграть кучу денег,
— Да. в самом деле, — снова вздохнула мадам Вахнер. и Честеру стало искренне ее жаль. Она, Действительно, очень милая пожилая дама, неглупая, веселая и со стойким характером. Какая жалость, что ей достался муж-игрок.
По пути обратно они слышали, как прохожие толкуют о графе де Вирье и о высоких ставках Сегодня в Клубе.
— Нет, теперь он выигрывает, — произнес кто-то и на лице мадам Вахнер возникло озабоченное выражение: если граф Поль выигрывает, значит, ее Фриц проигрывает.
Увы! Ее опасения оправдались. Когда они с Честером вошли в зал для игры в баккара, ами Фриц стоял поодаль от стола, заложив руки в карманы и рассеянно глядя через темное окно на озеро.
— Ну? — резко спросила мадам Вахнер. — Ну Фриц?
— Не повезло! — Он зло тряхнул головой. — Все из-за этой проклятой системы! Мне бы вступить в игру раньше, тогда бы я, скорее всего, выиграл кучу денег, но в тот самый момент ты вмешалась и стала канючить, чтобы я ушел… — Он смотрел на жену волком.
Честер тоже взглянул на мадам Вахнер. Он восхищался ее самообладанием. Румянец на ее лице стал немного гуще — вот и все.
— Ничего не поделаешь, — чуть холодно отвечала она на французском. — Я знала, что это случится, поэтому не огорчаюсь. Что-нибудь уцелело? Остались хотя бы пять луи, которые я дала тебе в начале вечера?
Мсье Вахнер угрюмо покачал головой.
— Ну что же, пора идти. — Она повернулась к выходу, супруг пошел следом,
ГЛАВА 23
Когда Сильвия медленно и устало поднималась в свою комнату, в ее воспаленном мозгу внезапно вспыхнул ужас перед Лаквиллем.
В первый раз за все время, пока она жила в «Вилле дю Лак», Сильвия заперла за собой дверь спальни и, не включая света, уселась.
Она испытывала тягостное чувство унижения та боли. Со жгучей насмешкой говорила она себе, что Поль де Вирье к ней абсолютно безразличен, если бы она для него хоть что-нибудь значила, он бы никогда себя так не повел.
Она не стала долго предаваться этим мыслям, а поднялась и включила электрический свет. Усевшись за небольшой письменный стол, которым ее предупредительно снабдил мсье Польперро, она, клеша и волнуясь, набросала записку:
«Дорогой граф де Вирье!
Я сегодня очень устала и, думаю, не смогу завтра отправиться на верховую прогулку.
Искренне Ваша, Сильвия Бейли».
Всего две строчки, но этого довольно. До сих пор — и ей стыдно было об этом думать — она позволяла себе в общении с графом Полем некоторое амикошонство, как сказали бы матроны из Маркет-Даллинга, теперь ей следует вести себя сдержанней и холодней.
Она вложила письмо в конверт, надписала имя и спустилась вниз. Час был поздний, но мсье Польперро еще не лег спать. Хозяин никогда не удалялся на покой, не убедившись, что все гости благополучно разошлись по своим номерам.
— Будьте любезны, не могли бы вы доставить сегодня графу де Вирье? — спросила Сильвия коротко. А когда маленький человечек взглянул на нее с удивлением, добавила: — Я хочу предупредить графа, что не поеду с ним завтра кататься верхом. Уже поздно, я устала и хочу спать. Меня утомила долгая автомобильная поездка. — Она вымученно улыбнулась.
Мсье Польперро наклонил голову.
— Разумеется, мадам. Граф получит записку, как только вернется. Теперь уже недолго ждать.
Но нет ничего легковесней, чем обещание южанина. Конечно, мсье Польперро намеревался в тот же вечер отдать графу записку, но отложил ее в сторону и совершенно о ней забыл.
Сильвия провела ночь беспокойно, и утром, когда под окном раздались призывные звуки — лошадиное ржанье и цоканье копыт — еще была погружена в тяжелый сон. Услышав шум, она вскочила и через щель в задернутых занавесках выглянула во двор.
Стояла прекрасная погода. На поверхности озера играла легкая рябь. Дверь виллы открылась, и Сильвия услышала голоса. Значит, граф Поль все же собирается кататься в одиночку? Сильвии стало обидно и досадно.