Кэмми начала плакать. Настоящие слезы горели на воспаленных щеках, доставляя ей какое-то извращенное удовольствие.
— Я люблю мою маму, — она произнесла это совсем тихо, как какую-то магическую руну или целительный заговор.
— Я тоже тебя люблю, — просипела Трейси и вытянула руку, так что кончики их пальцев соприкоснулись.
ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ
В скромной юбке и белой кружевной блузке Мехерио Амато ожидала прибытия яхты своего мужа. Молодая женщина стояла выпрямившись, и небольшая округлость ее живота была заметна только потому, что Мехерио была очень тоненькой. Мехерио стояла одна, сохраняя полное спокойствие. Ее сестра сегодня забрала к себе Антонио. Она хотела прийти с ней, но Мехерио отказалась.
Когда «Биг Спендер» вошел в бухту, ведя на буксире «Опус», позади Мехерио, держась от нее на почтительном расстоянии, собралась толпа. Тут была пекарь Мари и владелец бара Квинн Рейли, ювелир Авери Бен и Абель, точильщик ножей, а также владелец судна, на котором поначалу работали Мишель и Ленни. Свои мрачные мысли каждый из них держал при себе. Они молча наблюдали, как Шэрон Глиман легко перепрыгнула через борт и Реджинальд бросил ей линь, а затем помог спуститься на причал женщине, которую они все видели впервые. На незнакомке были джинсы и огромные солнцезащитные очки. Короткие золотисто-каштановые волосы упали ей на лицо, на мгновение закрыв его. Квинн Рейли подумал, что зря он не открыл магазин в воскресенье. Ювелир пожалел, что не продал Мишелю браслет подешевле. Мари вспомнила дурацкие шутки Ленни и сдержанную улыбку Мишеля. У Абеля, точильщика ножей, мелькнула мысль, не настало ли время вернуться домой в Аризону и посвятить себя внучке, которую он знал только по фотографиям.
Мехерио подошла к причалу. Она пожала руку Реджинальду и позволила Шэрон обнять себя. Толпа, расступившись, пропустила карету «скорой помощи». В нее погрузили небольшой белый сверток.
— Моряки, которые нашли нас, помогли мне завернуть его в парус «Опуса». Я зашила парус. Я не знала, как ты захочешь поступить.
Мехерио смотрела вдаль, на океан.
— Думаю, что через несколько дней мы с братом отправимся на катере туда, где играют дельфины.
— Ты хочешь, чтобы мы поплыли с вами?
— Да, Шэрон. Я хочу взять с собой гибискус, который был на нас в день нашей свадьбы.
— Я закажу два венка, — сказал Реджинальд. — Это будет наш маленький подарок. Ленни был хорошим человеком и другом. Нам его будет не хватать.
— Иногда море нас не любит, — сдержанно произнесла Мехерио. — Оно предпочитает, чтобы мы оставили его в покое.
— Очень может быть, что это действительно так, — согласилась Шэрон. — К тому же без Ленни мне все это уже не будет казаться таким привлекательным. Вероятно, я вообще оставлю это занятие. Что-то важное ушло. Должна сказать тебе, Мехерио, что Дженис осталась с нами, чтобы почтить память Ленни.
— Спасибо, Дженис. Прими мои соболезнования по поводу смерти твоей дорогой подруги и поздравления по случаю спасения твоей сестры и ее дочери. О Мишеле ничего не слышно?
Шэрон горестно покачала головой.
— Мне очень жаль, Мехерио. Я знаю, что ты подаришь своим детям отца.
— Да, в воспоминаниях. Или если я полюблю опять. Сейчас это трудно себе представить, но Ленни хотел бы, чтобы у его детей был отец.
— Ты продашь «Опус»? — спросила Дженис.
— Я не знаю, — ответила Мехерио. — Мой брат сказал, что он хотел бы стать его владельцем вместе со мной. В нем есть и часть Мишеля, если Мишель когда-нибудь вернется.
— Как ты сможешь опять провожать «Опус» в плавание? — не удержалась Дженис.
— Я не первая, — сказала Мехерио.
Кэмми промчалась по коридору, чтобы упасть в объятия отца и брата. Трейси настояла на том, чтобы идти самостоятельно, хотя и опиралась на трость.
В течение трех дней муж и сын сменяли друг друга у их постелей, но сегодня все было по-другому. Они забирали домой нормальных людей, одетых в новые свободные брюки-хаки и рубашки, которые висели на них, как на огородных пугалах (Джим купил одежду их привычных размеров). Однако это простое облачение казалось Кэмми и Трейси верхом дизайнерского искусства.
Уже была середина июля. В этот день у Теда должен был начаться турнир по бейсболу, который он пропустил. Вместо этого парень рыдал в объятиях Трейси, как будто он был шестилетним малышом, а не крепким молодым человеком, уже на целых два дюйма переросшим свою мать.