— Нечасто. Мехерио любит океан, когда он мелкий и теплый. Хотя этой зимой мы поплывем в Тринидад. Когда на яхте только семья, все намного легче.
— Красивое имя, — искренне произнесла Трейси, а Ленни подумал про себя: «Какие хорошие люди». За исключением той эффектной извращенки в гамаке, хотя, насколько ему было известно, она тоже была хорошей. Просто она не производила такого впечатления. О Трейси его мать сказала бы, что она «интересная женщина», крепкая и привлекательная, хотя и без присущего ее дочери очарования. — Что оно означает?
— Мехерио? Я думаю, на маори это означает «каноэ, приносящее дары». Она принесла свои дары мне. У нас будет еще один малыш, — пояснил Ленни, подавая ей чашку кофе.
— Поздравляю!
— Можно нам погрузиться сразу после завтрака? — осведомилась Кэмми.
— Не сразу. Сначала покончим с бумажной волокитой и пришвартуемся. А сейчас поднимайтесь наверх. Через несколько минут я принесу вам булочки с корицей.
Оставшись в одиночестве, Ленни еще раз осмотрел горизонт. Что-то было не так, хотя ничего подозрительного Ленни не увидел. По однополосному радио он вызвал Ли, чтобы узнать, будет ли открыт бар, и заодно спросить у Ли, что он слышал о погоде.
— Ты опять заставишь меня рассказывать эту историю. — В голосе Ли звучал неприкрытый упрек. — Ну что ж, привози их. Учитывая, что это единственное сверхъестественное происшествие за все мои пятьдесят пять лет, оно привлекает к моей персоне чересчур много внимания. А насчет погоды можешь быть спокоен, Лен.
Тем не менее после разговора с барменом Ленни связался с Шэрон Глиман, своей любимой капитаншей. Ей было шестьдесят лет, но она по-прежнему выходила в море со своим партнером Реджинальдом Блэком. После трехнедельного чартерного рейса она собиралась до конца сезона в Хэмптонс. У Шэрон было столько денег, что она могла обойтись и без чартерных рейсов. Но она любила этот бизнес. Шэрон называла Реджинальда конченым извращенцем, хотя у нее самой и молодые годы в каждом порту было по любовнику. Вот уже и течение тридцати лет они были совладельцами яхты «Биг Спенсер». В ее доме в Хэмптонсе, где Ленни случалось гостить, было семь спален. «Все тихо, Ленни»,— сообщила Шэрон и предложила ему не брать на борт слишком много продуктов. У нее остались продукты с прерванного чартерного рейса. У одного из гостей что-то случилось дома.
— Что с меня? — задал обязательный вопрос Ленни.
— Визит на Рождество,— ответила Шэрон.— Мне все равно, кому отдать эту еду, Лен, тебе или акулам. Я выбираю тебя.
Они тепло попрощались. «Должно быть, я дергаюсь из-за новости о беременности Мехерио», — подумал Ленни.
Оливия лениво вышла из своей каюты. Поверх купальника на ней были надеты свободные белые брюки и прозрачная белая рубашка. Она выпила две чашки кофе и принялась ковырять булочку.
— Как спалось? — вежливо осведомился Ленни.
— В определенном смысле неплохо, — глядя ему прямо в глаза, ответила Оливия. — Мне нравится эта яхта.
— Я слышал, вы жили в Италии.
— У меня полгода назад умер муж. У него был панкреатический рак.
— Соболезную, — произнес Ленни, внутренне отшатнувшись от самой идеи жизни без Мехерио.
— Я рада, что он упокоился. Это единственное утешение. Его партнер выкупил фатторию, а я вернулась в Иллинойс.
— И вы себя снова чувствуете как дома?
— Пока нет. Но я провела на родине только сутки. Мы прилетели сюда на следующий день после моего возвращения. Я даже с матерью побыла всего несколько часов.
— Вы думаете, что сможете привыкнуть?
— Не знаю, — задумчиво произнесла Оливия, отщипывая кусочки от булочки.
Из своей каюты поднялась Холли и тут же плюхнулась на стул рядом с Трейси.
— Если не привыкну, вернусь обратно. Или уеду куда-нибудь еще. К счастью, я могу выбирать. Но когда тебе одиноко, хочется, чтобы рядом были друзья.
— Она не разрешила нам приехать на похороны, — вставила Трейси.
— Потому что никаких похорон не было. Франко похоронили в семейном склепе, мы даже со священником толком не были знакомы. Так что приезжать было незачем.
— Мы бы тебя поддержали. И привезли бы домой вина, — пробормотала Холли.
— Вы не знаете, сколько ящиков я вам отослала. Десятки! И я выбирала все самое лучшее.
Холли беззвучно захлопала в ладоши. Затем она уронила руки на колени.
Убедившись, что Трейси прислушивается к разговору и, значит, ее благородство не останется незамеченным, Холли продолжала:
— Ты должна была позволить нам приехать, Ливи. Я знаю, что у тебя там не было настоящихдрузей.