— А это что такое?
— Еда, готовая к употреблению. Как в армии. — Ленни хлоппул себя по лбу. — Некоторые считают, что это не еда, а дерьмо. Мне же она нравится. А еще вода, одеяла... И вот что я вам скажу... В такой лодке действительно можно продержаться некоторое время, если, конечно, ее не раскроят акулы или кораллы. Она снабжена веслами и всем необходимым.
— Так, значит, на «Опусе», в отличие от «Аннабет», невозможно погибнуть, — подытожила Холли, усаживаясь рядом с Оливией.
— Вообще-то, такая вероятность существует, но для этого необходима целая цепочка роковых случайностей. К примеру, «Опус» не может перевернуться. Разве только грот-мачта сломается и потянет его за собой. Наша яхта — надежное судно.
— Полагаю, что так, — согласилась Холли. — И вы должны сказать мне, как называются эти имбирные пилюли, — на тот случай, если я снова захочу иметь детей и меня будет тошнить по утрам или в любое другое время. Это настоящее чудо. Только сейчас они не работают. Ленни, Трейси, простите, просто я неважно себя чувствую.
Холли сделала шаг, поскользнулась и ударилась о борт ногой. Уставившись на образовавшуюся ссадину, она воскликнула:
— Господи Иисусе и все святые! Это так больно! Вы можете себе представить, что всего два миллиона лет назад я была чемпионом среди заводил? Теперь, кроме укуса, у меня на ноге будет еще и грейпфрут.
— Ты могла оцарапаться и о коралл, — сказал Ленни. — Тебе нужно приложить к ноге лед. И, наверное, лучше бросить все и найти больницу...
— Нет, если у вас есть бактерицидный пластырь, все будет нормально. Я медсестра, Ленни. По большей части раны выглядят гораздо страшнее, чем они есть на самом деле.
Она неуклюже выбралась из лодки. Из раны текла кровь.
— Тогда я останусь с тобой, — решил Ленни. — Перекись водорода. Лед. Марля. Ну и как ты смотришь на огромный коктейль? Мишель, можете отправляться. И присмотри за остальными.
— Я останусь с ней, — заявила Трейси.
— Мам, Ленни обо всем позаботится! Поехали, посмотрим на этого парня с привидениями. Мы ненадолго, — уговаривала ее Кэмми. — Тетя Холли, не думайте, что я вас не люблю, но вы действительно можете о себе позаботиться. Мама, ну пожалуйста... — Тревогу Кэмми, не желавшей оставаться наедине с Оливией и Мишелем, казалось, можно было пощупать, но Трейси ее упорно не замечала.
— Я уже слышала эту историю, лучше мы с Холли поиграем в джин. Насколько я помню, за ней должок, — настаивала на своем Трейси.
Это была дежурная шутка. Однажды вечером, во время рождественских каникул, Холли обчистила Трейси, выиграв у нее все подаренные на день рождения деньги, после чего запихнула двести баксов в лифчик и удалилась. Трейси была в ярости. Весь следующий день она названивала Холли, настаивая на возможности отыграться. Холли вежливо ее выслушала, а затем с невозмутимым видом проследовала в магазин и приобрела пиджак из натуральной кожи и к нему сумочку с бахромой. Трейси выводил из себя вид Холли в этом пиджаке. Она не могла удержаться, чтобы не сказать: «Ну ты и сволочь! Это мой пиджак!»
— Полагаю, это означает, что мне тоже придется остаться, — надулась Оливия.
— Именно так, — с подчеркнутой вежливостью ответила Кэмми, — со своими верными подругами.
— Минутку, — перебил их Ленни. — В этом нет никакой необходимости... Оливия, тебе незачем оставаться, поезжай с Мишелем.
Но ситуация и в самом деле была взрывоопасной. Капитан уже понял, что поместить Мишеля в одну лодку с Оливией и Кэмми было все равно что бросить в воду карбид кальция.
— Ничего страшного, — откликнулась Оливия.
Видимо, такова была расплата за невинное развлечение — наблюдать за тем, как красотка Кэмми уезжает с красавцем Мишелем. И все же ей не удалось подавить раздражение. Оливия была самовлюбленной особой, а самовлюбленные женщины нередко, хотя и непреднамеренно, становятся источником неприятностей. Очень часто они причиняют больше вреда, чем сами осознают это. Шалость с Мишелем не просто развеяла скуку. Для нее это было очень важно. Будучи молодой женой, Оливия располагала в Европе определенной свободой. Но теперь она утратила защиту аристократического имени и статуса Франко. Канат, на котором Оливия балансировала всю жизнь, провис, и она, не будучи ни молодой, ни пожилой, вдруг ощутила всю шаткость своего положения. Для такой женщины, как Оливия, процесс старения был бы мучителен в любом случае. Но смерть Франко подкосила ее, превратив в актрису без сцены. Внешность всегда была достоянием Оливии. Она ничего не умела делать. Да от нее этого никогда и не требовалось. Эту женщину мало что интересовало, не считая ее самой. Отныне каждый прожитый год будет гораздо больше, чем простое вычитание. Это станет настоящей ампутацией. Жажда Оливии привлекать мужчин была непомерной. А теперь она обречена тасовать липкие карты и с тоской наблюдать за тем, как Ленни поглаживает свою запеченную на солнце лысину. А ей так хотелось поехать в этот бар! Там наверняка будет кто-нибудь интересный. Да ладно, будут еще и другие бары. Все равно Мишель не осмелится даже прикоснуться к Кэмми. Иначе Трейси съест его живьем.