ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Когда улеглось первое потрясение, вызванное исчезновением мужчин, Трейси заставила свой мозг работать. Это было необходимо. С лиц остальных шок смыл всякое выражение, как прилив смывает следы с прибрежного песка.
— Мы должны начать искать их прямо сейчас, — твердо заявила она. — Вполне возможно, что нам удастся их найти. У нас есть двигатель, а у них нет.
Она помчалась в кубрик и повернула ключ. Двигатель содрогнулся и заработал, но через пару секунд заглох.
— Что случилось? — спросила Кэмми тусклым, как старая монета, голосом.
— Я... не... знаю, — ответила Трейси. Она пыхтела, сражаясь с ключом, как будто это имело значение, хотя сама она уже поняла, что ее действия не дадут результата. Так всегда бывало, когда из множества мелочей какая-нибудь одна — крошечный проводок или капля масла не в том месте и не в то время — без всякой видимой причины выводила ее автомобиль из строя. Она вытащила и опять вставила ключ. На этот раз, когда она повернула его, реакции не последовало. — Ну что ж, — вслух рассуждала Трейси, — тогда я... поставлю парус. Экстренные ситуации требуют экстренных мер. В конце концов, парус есть парус. Конечно, он больше, чем тот, с которым мне приходилось иметь дело в детстве, но это парус... всего лишь парус. — Она решила, что начнет описывать круги, а остальные будут высматривать шлюпку. О двигателе можно будет позаботиться позже. Это наверняка из-за какого-нибудь оторвавшегося проводка, и тот факт, что это случилось именно сейчас, является вовсе не чудовищным предзнаменованием, а всего лишь совпадением, происшедшим в дьявольски неудачный момент.
— Кэмми, помоги! — закричала Трейси. — Надо поставить парус и искать их.
В течение следующего часа именно этим они и занимались. Кэмми и Оливия крутили ручки механизма, управляющего прожекторами, которые были установлены на поручнях. Пучки света безостановочно шарили по неумолимо суровой и не-проницаемой поверхности моря, но все было тщетно
Никто из женщин не заметил, что снова начал подниматься ветер. Сначала он был очень легкий — едва уловимая свежесть в воздухе, — и это не создавало особых проблем. Трейси по-прежнему удавалось разворачивать яхту, хотя теперь это требовало значительно больших усилий. С учащенно бьющимся сердцем она сражалась с парусами.
А потом налетел шквал. Это произошло так быстро, что Трейси не успела опустить паруса. Вряд ли это смог бы сделать и более опытный в морском деле человек. С трудом удерживая расстегнутую ветровку, чтобы ее не сорвало и не унесло в море, она начала пробираться к салону.
— Что теперь? — спросила Оливия, пытаясь перекричать ветер.
— Я думаю, эти паруса должны выдержать, — сказала Трейси. — Не беспокойся. Мы просто переждем. Будем надеяться, что нас не унесет слишком далеко.
Она знала, что их унесет очень далеко, но говорить об этом Оливии казалось ей такой же бессмысленной жестокостью, как пугать нервного ребенка маской вурдалака.
Порывы ветра швыряли «Опус» достаточно сильно, но все это происходило в течение удивительно короткого промежутка времени. Дождя не было, только ветер гонял яхту по океану из стороны в сторону. В какой-то момент мачта задрожала и несколько металлических скоб оторвались, жалобно зазвенев. Парус надуло ветром, но женщины этого не видели.
Они не знали, что им следовало сделать все возможное, чтобы с максимальной скоростью опустить паруса. В предыдущей жизни их никто этому не учил: не было необходимости. Вместо того чтобы действовать, спасая положение, они сидели, взявшись за руки, в салоне.
«Опус» более не походил на заботливую мать, нежно качавшую их в своей ладони и оберегавшую сон. Кэмми плакала, пока ее лицо не распухло от слез. Оливия взобралась наверх по ступеням и проползла на коленях через всю палубу, чтобы взять сумочку, в которой у нее хранился валиум. Не обращая внимания на протесты, она заставила девушку проглотить таблетку и запить ее водой из крана. Потом она сама сделала то же самое. Оливия заметила, что вода не бьет из крана, как раньше, а течет тоненькой струйкой. Связано ли это каким-то образом с качкой? А впрочем, не беда — в любом случае Трейси быстро все починит.